Сколько женщин меня пыталось соблазнить, что я со счета сбился. Они подходили для чисто "по пользоваться", потому что такая жена мне в роду не нужна- легкомысленная и не знающая основ моей семьи, да и блюсти наши законы такая явно не готова. На уме у таких циничных и меркантильных сук разгулы и безделье. Благодаря таким особам я давно понял, что большинство женщин те еще охотницы за деньгами и статусом. Много женщин я не имел, попросту отталкивали меня, да я даже не чувствовал влюбленности. Даже будучи взрослым мужиком, я не знаю этого чувства, хотя не скрою, очень хотелось. Я с доброй завистью смотрел на тех, кто встречал свою пару, ведь они знают, что это за чувство — любовь.
Отец смотрел на меня со стороны и предложил такую сделку с серым кланом — взять в жены Дарину. А я присмотревшись и поразмыслив, согласился. Партия неплохая, да и Дарина весьма воспитана, сдержанна и терпелива, не как те девушки, которые при долгом отсутствии моих звонков закатывали истерику. Мне это пиздец как нравилось. Да и неотчитывался — не считал должным.
Встретившись с семьей Зиминых, мы обсудили все условия, вот только с помолвкой почему то я решил повременить, и как оказывается не зря. Может я чувствовал, что-то да должно произойти?
От городской суеты я решил уехать в родительский дом. Там я вспоминал наши проведенные выходные с родителями. Мои младшие братья — шалапаи отличались от меня. Родители их распустили, позволяя намного больше чем мне, а я и ничего против и не имел. У нас интересы разные. Я уходил в учебу с головой, в основном много читал. В студенчестве изучал основы бизнеса и даже сейчас познаю для себя что-то новое. Младшие же гуляли тусовались с компаниями себе подобных.
Сидя в кабинете, потягивая коньяк со льдом до моего слуха добрался звук. Прислушавшись, я понял что это звук машины, и не одной. — Блядь, какого хрена? Кто посмел заехать на мои земли? — я был весьма недоволен, что мое спокойствие нарушили. Я, выйдя на улицу, почувствовал запах морозной свежести, и нотки кажетка, лайма. Превратившись в волка, побежал на запах, который так сильно взбудоражил мое обоняние, мою кровь, которая как будто вскипела от странного желания. Остановившись недалеко от дороги, я увидел её.
Её лицо отдавало испугом и было мокрое от слез. В сердце стрельнуло болью и злостью от того, что это создание посмел кто-то напугать и довести до слез. — Порвать! — прорычал зверь. И почему-то я был согласен. Но нельзя нарушать правила, иначе будут последствия не самые приятные из за моего взрыва.
Сзади ехало две машины. Что же она такого натворила? Я решил бежать за ними, чтобы в случае чего обезопасить её.
— Быстрее догнать её и забрать, — рычим вместе со зверем, — И не отдавать. Она наша!
Я не понимал, что со мной такое. Неужели это и есть отголоски истинности? Одновременно я был рад и напуган. — А что, если я ошибся? — и это меня пугало сильнее всего.
Я догнал их, и то, что я увидел, просто крышу сорвало у зверя. Пахло кровью и сильным страхом, отчаянием. Моя девочка хромает с окровавленной ногой к двери. Злость отдавалась пульсацией в висках. Машина впереди медленно движется к ней, а в ней сидит какой-то обмудок со взглядом психопата. Я вижу, как она вжалась в двери от страха, и не выдержав, оборачиваюсь в ликана. Я не сдержал его, чёрт, лишь бы не было последствий.
Я вышагиваю из леса и направляюсь к ней. И тут я своей чертовой башкой понимаю, что могу напугать её. На уродов, что преследуют её, мне по хуй, этого и добиваюсь, а если и ляпнут что кому, то психиатрия им обеспечена.
Эти паганцы дали по газам, как увидели моего ликана. Ха, " мужики" хуевы. Оборачиваюсь к своей девочке, и всматриваюсь в её лицо, подхожу к ней и, наклонившись, вдыхаю её запах. Боже это наслаждение, такое, крышу сносит. Я такого запаха никогда не чувствовал ни от кого.
Я что-то прорычал, и девочка моя упала в обморок? Блядь! Напугал, я её напугал! Таких мне звездюлей себе хотелось отвесить. Теперь я понял слова отца, что рядом с парой башка плохо соображает.
Несу на руках в гостевую спальню, пусть побудет там, а то если положу к себе, вообще меня не примет. Держа на руках, чувствую её тепло, от которого у меня мурашки по всему телу, но одновременно и жар. Разве бывает такое? Смотрю на неё и такая она красивая, нежная, эти пухлые губы так и манят к себе, возбуждение нереальное, такого я не чувствовал ни к одной женщине. Думать ни о чем не могу, взять здесь и сейчас, но держусь из последних сил, до такого не приемлю дойти.
Кладу на кровать и выбегаю из комнаты, одновременно превращаясь в человека. Еще бы чуть-чуть, и точно бы, не сдержался, поцеловал бы точно. На пол пути вспоминаю про её рану. — Вот дебил, членом думающий, рана сама себя не залатает.