— Я тебе сказал угомонись! Ты не можешь себя контролировать? — орет на Давида Алекс.
— Я лишь дал понять, что им стоило уйти, — в ответ орет Давид.
— Прекратите, — чуть слышно прошу я. Ну вот что за размазня я сейчас? Даже толком своих мужчин успокоить не могу.
— Думай мать твою, головой! — тычет пальцем в лоб Давида Алекс.
— Ты свои руки держи при себе, — рычит Давид, толкая в грудь белого волка. И по их взгляду понятно, что сейчас начнется.
— Тииихооо! — собрав все мужество, крикнула на них. — Вам что, не хватило только что? Вы решили и между собой подраться, чтобы меня окончательно добить? — пыхчу от злости сквозь слезы.
— Все-все маленькая, мы все. Больше не будем, — успокаивает Алекс.
Я иду к ним сама, не смущаясь того, что они голые и стоят перед другими оборотнями. Хватая за шею одного, другого и тяну к себе, обнимаю.
— Поехали домой, — прошу усталым голосом.
Один из волков стаи, что-то прорычал, Давид обернулся в его сторону, нахмурив брови.
— Что такое, — поинтересовалась я.
— Дарина сбежала, и она видела нас в облике, — говорил Алекс.
— И что теперь будет, — волнуюсь я.
— Теперь совет будет нас трясти, мы же держали это от всех в секрете, — пояснял Давид.
И это все из-за меня. Ну что за напасть такая. Только становишься чуточку счастливее, как жизнь тебя припечатывает задом в пол.
— Все в порядке, не надо себя винить, — Алекс поворачивает мою голову в свою сторону и целует нежно.
— Иди ко мне, — отрывает Давид и тоже целует с не меньшей нежностью.
— Если бы я не поехала в тот злосчастный лес, то у вас не было бы проблем из-за меня, — горестно улыбнулась.
— Не говори такой херни, никогда! — Давид обнимает крепче, а из меня вырывается стон безнадёжия.
— Давайте-ка домой, мы заждались тебя солнышко, — хватая на руки меня, Алекс целует в висок.
Глава 21.
Мы сразу направились в наш новый дом. Вещи и мебель не разобраны, оно и понятно почему. На моих любимых лицах мужчин был изнеможденный вид. Так что по прибытию домой, мы отправились вместе в душ и легли спать на диване в гостиной, так как он был один пригоден для сна во всем доме, даже на еду времени не было.
Я проснулась первая от манящего и вкусного запаха. Пахло выпечкой и мясом. Слюна так и выкатывалась из моего рта. Я осторожно выбралась из объятий своих мужчин и пошла на кухню, которую сама и подбирала под себя, просторную и светлую. Зайдя, я очень удивилась, увидев маму Алекса. Её лицо тоже выглядело уставшим, но радостным одновременно. Заметив меня, она быстро обтерла руки о полотенце и кинулась меня обнимать, что сделала и я.
— Лизонька, мать моя луна, ты дома и тебя вызволили из лап прохвостки, — со слезами на глазах прижимает к себе.
— Все хорошо, не надо так переживать, — глажу её по спине, в знак утешения.
— Ох, пироги подгорят, — она всплеснула руками и кинулась к духовке. — Так, ты садись за стол, сейчас я тебя покормлю, — командует моя будущая свекровь, доставая пироги из духовки и ставя на стол. — Худая какая, божечки, — всплескивает руками у груди.
— Вы воспитали замечательного мужчину, — улыбаюсь ей. — Спасибо вам. Но почему вы здесь? Мы бы и сами справились с едой.
— Что ты! Как я могу сидеть, пока тут такое, Алёночка тже скоро прибудет с Владимиром и мой муж тоже прибудет. А сын не такой уж и покладистый, сорванец тот еще и негодник, — нахмурила свои брови Марина Игоревна. Я лишь посмеялась.
Пока я доедала мясное рагу, мужчины подошли ко мне сзади с объятиями. Немного неловко перед мамой Алекса. Но она лишь умилённо улыбалась. Ели мы в тишине и переглядывались друг с другом с идиотской улыбкой на лице. Тишину разбавляли расспросы будущей свекрови и её ругань на то, какая Дарина бессовестная стерва. Но я молчала, мне вспоминать страшно все те моменты, которые нам пришлось пережить.
— Марина, мы приехали, — эхом проносится звонкий голос Алёны Анатольевны.
— Иду-иду! — отвечает Марина Игоревна. Усаживает их за кухонный стол, предлагая отобедать. Согласились они только на чай, но а мы с мужчинами все съели, они еще и добавки просили.
— Я так понимаю, Дарину не поймали? — отпивая из кружки чай, интересуется Владимир Геннадьевич.
— Не смогли, нас зажали, а она ушмыгнула, — недовольно отвечает Давид.