Сколько мужчин подозревает у девушки беременность, едва у нее случается тошнота? До Камиля я таких не встречала. У одной подруги парень даже не верил в ее беременность, пока у нее не начал расти живот.
Скольких бездетных холостяков задевает женское сомнение в их отцовских способностях? Да нынешние папаши рады бы повернуть время вспять и вновь стать одинокими и свободными.
Что-то в Камиле не так. Есть у него тайна, которая, возможно, и превратила его в камень. И я очень надеюсь, что ему не пришлось пережить смерть своего ребенка. Такое врагу не пожелаешь.
Он щелкает пальцами у меня над ухом.
— Ты привидение увидела? Идем!
По пути к машине Камиль созванивается с каким-то знакомым и просит, чтобы для нас накрыли стол по высшему разряду. А потом всю дорогу бросает на меня беглый взгляд. Ему непривычно мое молчание, а мне нечего сказать. В голове каша. Вдруг Камиль вовсе не такой, каким хочет казаться? Он же не убил меня. Про горничную мог солгать, чтобы запугать. А пистолет для самозащиты носит. И он вовсе не жадный, не знаю, с чего Римма обвинила его в мелочности. Он уже потратил на меня три моих месячных заработка. Сейчас в ресторане еще один оставит, судя по тому, как ломится стол.
— Здравствуй, сынок! — Низкого роста полноватый мужчина обнимает Камиля, хлопая по спине. — Как я рад тебя видеть! Азу только приготовили. Горячее, как солнце! — Он всплескивает руками, приглашая нас за стол.
— Дядя Наиль, это Настя, — представляет меня Камиль, и я растерянно улыбаюсь мужчине.
— Худенькая какая! Приходи, дочка, к нам каждый день. Станешь румяная, как кубите!
Без понятия, с чем он меня сравнил, но звучит аппетитно. Дядя Наиль выдвигает для меня стул и гостеприимно берет мой плащ.
— Ну, не буду вам мешать. Приятного аппетита.
— Офигеть! Это все нам? — Я обвожу стол ошалелым взглядом, а слюнки так и текут.
— Нам-нам. — Камиль берет влажные полотенца и одно протягивает мне. — Ешь. Дядя Наиль прав, худая как щепка.
Если сейчас он припомнит Олега и спросит, неужели тот меня не кормил, то испоганит все настроение. Но нет, молчит.
Я вытираю руки, снова смотрю на стол и не знаю, с чего начать. Камиль это замечает и протягивает мне лепешку.
— Попробуй азу. У дяди Наиля оно лучшее в городе.
— А ты почитатель традиционной кухни, — улыбаюсь я.
— Отец хорошо готовил. До сих пор помню запах его беляшей. Они с дядей Наилем ларек держали. Мама почти не готовила. Была главным трансфузиологом. Как ты понимаешь из медицинской практики, пропадала в больнице днем и ночью. А когда умерла, отец не справился. От цветущего, сияющего повара Захира ничего не осталось. Сначала бросил работу, а потом и меня.
У меня сердце сжимается от его слов. Впервые Камиль говорит так спокойно, искренне, неподдельно, даже с ностальгической полуулыбкой. Называет Захира не папашей, как в прошлый раз, а отцом. Сочувствует ему.
— То есть твоя мама была врачом?
Он поднимает взгляд, полный усталости, и коротко кивает. А я, кажется, подбираю первые подходящие друг к другу детали паззла. Он не убил меня, потому что я тоже медик. Камиль из памяти к святому делу мамы не посмел бы сделать это.
Я делаю глоток чая и спрашиваю:
— Как звали твою маму?
Сминая салфетку, он не спешит с ответом. Больно.
— Ладно, можешь не говорить. Извини…
— Настя, — обрывает он меня. — Ее звали Настя.
Глава 15. Тройняшки
Камиль
Медсестричка сыта моими откровениями, но все же я поясняю ей:
— Не обольщайся. Я назвал тебя Настей, чтобы защитить от самого себя.
— Не сомневаюсь, — пищит она, опуская взгляд в тарелку.
— Ешь. Адель так вкусно не накормит.
Осторожно попробовав азу с лепешкой, она набрасывается на еду, уплетая все, что нам приготовили, и нахваливая повара. Так-то лучше, девочка. Хватит рыдать по «Олегу». Этот подонок не заслуживает твоих слез.
— Все ли тебе понравилось, дочка? — беспокоится дядя Наиль, надевая на нее плащ.
— О да, ваши блюда изумительны. Пальчики оближешь!
— Ты почаще приходи.
Я вынимаю из бумажника несколько крупных купюр, но дядя Наиль укоряюще косится на мою руку. Тогда протягиваю медсестричке ключи от машины.
— Иди. Я скоро приду.
В ее глазах вспыхивает паника. Привыкла, что я каждую секунду рядом, бедняжка.