Воспоминания полились на меня как горная река, и следом катились слёзы, которые остановить я уже даже и не пыталась. И не могла. И маму оттолкнуть не могла. Но и не понимала, осталась ли хоть капля моей нежности к ним.
— Мы можем увидеть внука? Я просто спрашиваю. Мы ни на что не надеемся.
— Если только вам разрешит Никита, — как можно строже ответила я.
Я увидела, как у Никиты заходили желваки на скулах, но он тут же взял себя в руки и спокойно ответил.
— Кузя сейчас отдыхает с бабушкой и дедушкой. Его нет в посёлке.
— Позвольте его увидеть, хоть один раз. Хоть пару минут, — почти умоляющим голосом попросила мама.
Я нашла силы, сняла руки мамы с моей шеи и отошла к Никите. Он тут же заключил меня в кольцо своих рук и вытер с моих щёк слёзы. И я поняла, нет, почувствовала, что теперь я за ним, как за каменной стеной.
— Мама, я звонила вам с папой, когда Кузя родился. Вы же помните это? Всех девочек из роддома мама встречала. И мамы, чужие мамы, мне передавали морсы клюквенные после родов. Я не удержалась… Это был такой нужный звонок, я думала, что у вас оттают сердца. Малыш родился. А ты… Ты сказала, что я вас позорю. Чтобы не смела больше звонить, что я принесла в подоле, чтобы не смела появляться на глаза, что вы оказались правы насчёт меня, что в поездке я занималась бл…
— Марго, спокойней. Не надо опускаться до такого уровня. Не разрушай себя. Мы это уже всё с тобой обсуждали. Спокойно, солнышко, — Никита гладил меня по спине, а я дрожала каждой своей клеткой, не зная, как теперь вообще дальше существовать нам, таким родным и одновременно далёким людям, и мысли одолевали тяжёлые, что эти все наши проблемы бесконечные и ужасные. — Спокойно, малыш, я рядом. Вместе мы всё преодолеем.
— Подожди, Никита. Я хочу сказать им, что я встретила тебя. И счастлива. Да, у меня была с тобой связь, хоть мы и были знакомы совсем чуть-чуть. Так, наверное, не делают порядочные девушки, так считают и мои родители. Но эта связь была… Её как будто благословили, всё было так… Это был один из самых лучших моих моментов в жизни. Я полюбила тебя ещё тогда, в Минске. И все эти годы любила. Всегда любила, — я поняла, что уже обращаюсь только к Никите, смотрю только на него. — И ни о чём не жалела. И не жалею. Я люблю, тебя, Никита. Ты — мой самый лучший и родной человек.
Он смотрел на меня так, что во мне всё внутри переворачивалось, ноги подкашивались, а я понимала, какая счастливая, понимала, что вот с этим человеком буду встречать каждое утро, а вечером засыпать у него на плече. И растить сына, а, может, и ещё кого-нибудь. И мне не надо будет одной бояться, когда у Кузи температура или сыпь на теле, решать в одиночку, в какой сад пойдёт или школу, и принимать в одиночку решения по другим важным и неважным вопросам. И я смогу дарить тепло и свою любовь ему, моему любимому.
— Марго, послушай меня, — Никита взял меня за плечи. — Ты самое чистое создание, какое только я встречал. Всё, что я хотел узнать, я уже узнал. Да, многое не вернуть. Но мы будем стараться правильно жить дальше. Тебе не в чем больше оправдываться передо мной или перед кем-то ни было. Это твоя жизнь. И самое главное, хотел приберечь это на нашу свадьбу, которую мы сыграем в конце августа. — Он крепче сжал мои плечи, почти до боли. — Марго, ты слышишь меня? Я люблю тебя, Маргарита! И хочу с тобой и с нашими детьми, а я не сомневаюсь, что мы снова родим, уж очень быстро у нас это получается, прожить под одной крышей, наслаждаясь отношениями день за днём, год за годом. И это будет самым правильным в моей жизни решением.
Никита всё говорил и говорил, а я уже больше не плакала, улыбалась и старалась запомнить этот момент. Гладила его по щеке, царапая свою ладонь о щетину, ловила лучики света, которые излучали его глаза…
— Маргарита, я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь загладить свою вину, — позади меня донеслись тихие слова мамы и прервали наши признания.
Мама говорила так ласково, передо мной тут же предстали картинки из детства, когда мама что-то покупала вкусненькое, редко, но всё-таки прижимала к себе, когда я ударяла колено или боялась грозы.
Я повернулась к ним. Они оба плакали.
— Маргарита…
— Это Володя вам сообщил?
— Да. Сказал, что ты тут с мужчиной живёшь. Но, пожалуйста, не беспокойся. Мы приехали, чтобы не мешать тебе, а извиниться. Если выгонишь, то будешь права.
Я посмотрела на Никиту. Он незаметно кивнул. У него благородное сердце. Но я всё равно уточнила:
— Никита, если тебе это неприятно, то я проведу родителей до калитки. Ты понимаешь, что мне всё равно придётся видеться с ними…