Помощь сестры оказалась неоценимой. Кстати, до этого времени я не знал, что мои родные сестры, всё время такие скромные и прилежные, могут так отменно врать и уговаривать. Благодаря их стараниям я вскоре получил документы на малыша и, кое-кому заплатив, всё же вписал в его свидетельство о рождении собственное имя. Удивительно как легко нарушается закон в небольших городах и с подходящими связями, особенно в свете того, что ребенок, как и я, был оборотнем, а мама малыша — человек. Теперь он Александр Егорович Светлов. Для Жени я достал отличное от настоящего свидетельство, в котором было указано другое отчество и фамилия. Искренне надеюсь, что потом, когда я буду открывать ей всю правду о моих не очень честных действиях, она будет уже любить меня и не возненавидит за это. Кстати, о любви. Мне-таки удалось пробить небольшую брешь в её непоколебимой броне недоверия. Думаю, всему виной мои феромоны. Медленно, но верно они начинают на неё действовать — она стала больше улыбаться, спокойнее относиться к моей заботе о ней и малыше, даже иногда шутить. И не смотря на огромную непробиваемую стену её секретов, между нами завязалась дружба. Только периодически я вдруг натыкался на её тоскливый взгляд, обращенный куда-то в пустоту. Но то, что она начала на меня реагировать иначе, я заметил случайно. Как-то раз, когда у нас в гостях была Анютка с малышкой, я сидел у себя в кабинете, а наши мамашки с детьми в зале. Они негромко разговаривали о детях, о своем самочувствии и всякой прочей ерунде. Я переписывался по скайпу с Серёгой, всё еще выясняя местонахождение и личность отца ребенка. В последнее время эта тема меня заметно раздражала, особенно безрезультативность всех наших действий в этом направлении. В очередной раз я одернул воротник футболки, ярлычок которой утыкался мне в шею и капал на нервы. Вдохнув поглубже, попытался успокоиться и хотя бы с несущественными проблемами разобраться кардинально. Поэтому стянул с себя футболку и поискал глазами ножницы. Хоть что-то меня не будет раздражать. В кабинете их не оказалось, пришлось идти в ванну. Задумавшись, так и вышел из кабинета в одних домашних штанах и с футболкой в руке. Неожиданно мне в грудь уткнулась Женя, выходящая как раз в этот момент из своей комнаты. На автомате я обхватил её за талию и прижал к себе.
— Ой… — Пискнула она и глубоко вздохнула, намереваясь что-то сказать, но так и замерла с приоткрытым ртом. Её зрачки немного расширились, а на щеках проступил нежный румянец. Так-так… Первобытные, даже можно сказать примитивные инстинкты и обычному человеку не чужды, я смотрю. Её нежный аромат, стал еще настойчивей проникать внутрь меня, и чтобы сдержаться, пришлось мне осторожно отпустить свою сладкую добычу.
— Ой. — Улыбнулся я, расцепляя руки и мягко подталкивая её в сторону гостиной.
С того самого дня я понял, что не всё так плохо. Женя реагирует на меня! И реагирует так как мне надо. Я стал чаще ходить по дому в шортах и майках. Да, пусть это не честно, но видя реакцию девушки, ничего не мог с собой поделать. Теперь наши столкновения на входе-выходе из комнаты стали происходить гораздо чаще. И чего это вдруг я стал таким рассеянно-задумчивым? Ай-я-яй… Эти мимолетные объятия и её смущенная реакция были для меня как маленькие порции солнечного света в зимние пасмурные дни.
7
— Егор, ты уже домой? — Серёга заглянул в приоткрытую дверь кабинета, когда я уже накинул куртку.