Я глухо зарычал, расстегивая куртку. Лёшка, видя такое дело, хмыкнул, и продолжил:
— А где она живет?
— Со своим новым хахалем! Приперлась ко мне, думала на порог пущу, нет уж! Нужны мне два этих рта. Я думала уедет обратно в город, чтобы глаза мои её не видели, так нет ведь! В сторожке у лесничего ошивается. Как бельмо на глазу, маячит…
Не дожидаясь окончания проповеди, Лёха перебил бабку:
— Где сторожка находится?
— Дальше за деревней! — Зло зыркнула на него бабка, махнула куда-то рукой в сторону леса и захлопнула окно.
— Вот ведь карга старая…
Мы снова вышли на улицу и огляделись. Никого. На машине не проехать, да и куда ехать-то?
— Пойдем, может зайдем чуть дальше в лес, удастся перекинуться. — Предложил Лёха.
— Будет весьма странно, если в этом лесу невесть откуда возьмутся тигр и леопард…
— Ты заметил, что дымом и людьми пахнет только от некоторых домиков? Остальные не жилые. Какая-то заброшенная деревня.
Мы дошли до кромки леса, но тропинка не заканчивалась, она вела куда-то дальше сквозь сугробы. Спустя долгих пятнадцать минут бесконечного мелькания деревьев, я наконец почувствовал слабый, но такой знакомый и родной запах. С той стороны начали доноситься звуки присутствия людей — тихая речь, рычание и игривое повизгивание собаки, скрип снега под ногами. Первой нас почувствовала собака. Она настороженно затихла, а затем разгавкалась в нашу сторону. Выйдя на опушку леса, мы увидели крепкий деревянный дом с высокой крышей, баньку и небольшой сарайчик. Всё это было обнесено забором, где сеткой рабицей, а где и перекрестными досками. На высоком крыльце стоял мужчина лет под пятьдесят и внимательно нас изучал.
— Здорово, хозяин! — Поприветствовал его Лёха.
Я же с наслаждением вдыхал родной аромат — судя по всему Женька только что была на улице, но сейчас её не было видно.
Мужчина на крыльце кивнул нам и направился к калитке.
— Вы за охоту спросить приехали? — Спросил он.
— Нет, — вмешался я в разговор, — мы за женой моей и ребенком приехали.
— Ох ты, какой! — Усмехнулся мужик, снимая крючок с калитки. — Что ж так долго ехали?
— Пока вашу глушь найдешь… — Протянул Лёха.
Вдруг дверь в домике открылась и на крыльцо вышла Женька. Без куртки, только в джинсах и моей футболке.
— Нашёл… — Выдохнула она.
Меня уже ничто бы не остановило, и сорвавшись с места, я помчался к ней. Подхватив её на руки, прижал к себе, целуя везде, куда мог только дотянуться.
— Вы на морозе-то не стойте, домой заходите. — Раздалось сзади.
Не выпуская Жени, я так и зашел с ней на руках. Внутри оказалось просторно, тепло и по-спартански чисто — то есть минимум мебели и ничего лишнего.
— Отпусти меня. — Негромко произнесла Женька.
— Нет. — Стянув ботинки, пошел на запах ребенка. Он лежал на кровати в просторной светлой комнате, а увидев меня заулыбался и задергал ручками. — Сначала мы поговорим, а потом ты соберешь свои вещи, и мы поедем домой.
— Хорошо. — Просто ответила Женя.
Я остановился посреди комнаты и недоуменно посмотрел на неё:
— Хорошо? Ты с чем соглашаешься? С тем, что мы поговорим или с тем, что ты соберешь вещи и поедешь со мной?
— И с тем и с другим. — Улыбнулась она.
— То есть мне даже тебя уговаривать не придётся? — Я на самом деле приготовил уже длинную речь, с весомыми доводами в пользу того, чтобы Женька вернулась ко мне, а она оказывается и так согласна. Может прав был Серёга?
— То есть ты действительно сбежала только для того, чтобы я тебя нашел и вернул?
— Что? Нет! — Она нахмурилась, и всё же выбралась из моих рук. — Я просто испугалась, что… что ты рядом со мной не потому что любишь, а потому что я тебе нужна, потому что так твоя природа требует. А я… просто… можешь назвать меня дурой, но я всё равно не верю в семью без любви, не могут два человека быть счастливы, если не любят друг друга. И я тогда решила, что лучше сейчас всё прекратить, иначе потом будет сложнее. А сюда приехала только из-за Саши. Здесь мало людей, и я смогла бы сохранить в тайне кто он. Хотела жить у бабушки, но она выгнала. Хорошо, дядя Валера забрал к себе. Он знал моего отца и ко мне как к дочке относится. И… — Дальше Женька неожиданно всхлипнула и отвернулась, пряча глаза.
— Жень, ну ты чего, ну не плачь, — я обнял её, поглаживая по голове, — маленькая моя, глупенькая. Я тебе не сказал, а должен был, я же люблю тебя, не может оборотень не любить свою пару. Ну не плачь… — Но после моих слов слезы побежали сильнее, и она совсем разревелась. — А то Санька тоже расплачется из-за тебя.