Эрика негодовала и пыхтела, а значит, бурлящий вулкан затухнет не скоро.
— Так и будешь прозябать в своей лавке благовоний, довольствуясь сушёными пучками и склянками с мазью для больных суставов? — не унималась рыжая, тараторя без остановки.
Откуда в ней столько энергии?
— Лавка травницы, — насупилась я, допивая имбирный эль, — для меня это важно, пусть она и маленькая, но это наследие матери. Знаете, в ней как-то по-особенному уютно, тепло, как будто часть мамы осталась в ней, как будто её душа обитает там, и я хочу сохранить это.
— Ещё пинту драконьего виски! — проорала в сторону трактирщика рыжая бестия. Уголки её губ почти незаметно дёрнулись вверх в мимолетной улыбке, и Эрика тихим шёпотом еле-еле слышно выдохнула: — Поступай как посчитаешь нужным.
Повисло молчание, и каждый в этот момент задумался о своём.
О своём, но об одном и том же чувстве — одиночестве.
В суматохе дня так легко затеряться среди бесчисленного количества людей. С наступлением ночи, когда чернеет небосвод, а город одевается сиянием тысячи огней, — воцаряется тишина. Тишина в душе. Пустая, с осознанием одиночества, заполняющим тебя изнутри.
Я перевела взгляд на Талию. Она сидела за столом и задумчиво покручивала ложку в горячем вине со специями. Она росла среди неимоверного количества слуг и не получила должного внимания и любви родителей. Первые двое детей семьи Десаи — сыновья-близнецы, на чьих плечах ответственность за фамилию, наследники всего имущества рода. За их образование взялись, едва мальчишки начали говорить. Сухари, лишнего слова не скажут, лишней эмоции не покажут, дождёшься ли от них тепла и братской заботы? Никогда. Третий ребёнок и четвёртый — девочки, чьё замужество — это главная головная боль матери. Подготовка — дело не из лёгких. Этикет важнее всего: привлекательная внешность, приветствие, поведение, как нужно стоять, как нужно сидеть, как следует ходить, не танцевать больше двух раз с одним кавалером, падать в обморок — можно и даже нужно. Двух княгинь было б достаточно, но судьба послала ещё одну девчушку — третью! Было ли старшим сёстрам дело до Талии, если голова забита бантами, корсетами и тем кучерявым брюнетом, что так недвусмысленно смотрит? Нет! Их юность — прекрасная пора, время романтики и тайных свиданий, а не игры в салки с младшей сестрой.
Судьба — капризная леди, она послала родителям Талии ещё одного малыша — сына, что стал шестым ребенком в семье. Младший брат стал отрадой для материнских глаз, отдыхом от старших дочерей, и на какое-то время о Талии забыли вовсе. Она же вздохнула с облегчением.
В большой полноценной семье на неё просто не нашлось времени.
— Душа говоришь? — задумчиво протянула Талия. — Здорово было бы найти родного человека, свою вторую половинку. Наверное, нас это и свело?
Эрика положила голову на сжатую в кулак ладонь и шумно выдохнула.
Ей тоже не позавидуешь. Когда-то двое молодых людей, горящих мечтами о будущем, новыми идеями и приключениями, оказались не готовы к такому повороту судьбы. Первый курс, вкус свободы, новых впечатлений и открытий. И одно такое открытие прилетело спустя девять месяцев в виде кричащей огненно-рыжей малышки, не дающей ни минуты покоя ни днём, ни ночью. Хватило молодых родителей ровно на три года. Рыжее чудо тактично отсалютовали на попечение дедули и под покровом ночи свалили в закат, точнее за Синий хребет, изведывать новое и исполнять свои мечты. Проректор недолго изводил себя попытками совладать с маленьким огненным торнадо и нашёл с десяток нянек в лице студентов-практикантов. Судьба такая у студентов — мучиться!
Так и проходило детство Эрики среди книг и молодых и не очень талантов. С последними было интересно дискутировать вечером у камина на кафедре, старое поколение многое знает и многое помнит. С первыми — познавать другие науки, но не менее интересные и тактильные. Однако человеку, выросшему бок о бок с мудрецами, на завтрак уплетавшему кашу и рассказы о дивных иных мирах, становилось скучно меньше чем через десять минут после того, как очередной молодой человек открывал рот. Да и характер у рыси был буйный и дикий, мало кто тянул, а после устроенного взрыва в лаборатории алхимиков её вообще начали обходить стороной.
В полноценной семье на неё просто не нашлось времени.
— Вот опять тебя потянуло на романтику, — не прекращая цедить виски, проскрипела рыжая. — Нормально ведь сидели, зачем всё испортила?
А я? На путь, которым я сейчас иду, наставила меня магистр Фрея.
«…и неплохо бы продолжить дело матери, целительство у тебя в крови», — говорила она, лукаво улыбаясь во все свои белоснежные тридцать два зуба… Она жемчуг ест? Откуда такая идеальная улыбка? Ой и не по-доброму как-то блеснули тогда глаза у карги.