В нос ударил горький запах жжёных волос и палёного мяса.
Не выдержала, и меня стошнило.
— И… извините, мне нужно на воздух. Дайте мне пару минут.
На меня смотрели с пониманием, смотрели с презрением, кто-то — с жалостью.
Конечно, кто я? Белоручка, изнеженный ангелочек, спустившийся с Небес, которая в жизни не поднимала ничего тяжелее кубка вина. Что могу знать о тяжестях и горестях людей? Я, кто никогда не заболеет, кто живёт тысячи лет. Что могу противопоставить людям, у которых уничтожены дома и погибли родные. На их территории ведутся бои.
Сделала глубокий вдох и взглянула на небо.
Ещё голубое, но уже местами окрашивалось в розовое в преддверии сумерек. Такое же, как вчера, такое же, как триста лет назад.
Три века назад здесь заложили первый камень храма.
— Всех не спасти, дитя, — тихо проговорила Элпис, подсаживалась рядом.
Полноватая женщина с седыми заплетёнными волосами, уже давно за шестой десяток, тяжело вздохнула и предложила мне мокрое полотенце.
Я помнила, как она появилась на свет. Видела её рождение, её взросление, видела, как она плакала над могилой мужа, и сейчас старушка глядела на меня уставшими грустными глазами.
— Что произошло?
— Было раннее утро, звёзды ещё мерцали на небосклоне. Я собирала травы. Стояла такая тишина, даже птицы не пели в саду. Мир как будто замер. В одно мгновение небо залилось таким ярким светом, и с него ударил столп. Кажется, удар пришёлся на торговую площадь. Всё задрожало и, — настоятельница сглотнула, — и запахло цветами. Как будто я оказалась на лугу, где только что распустились первые весенние цветы.
— Нет, не может быть. Вы что-то путаете.
Элпис смотрела на меня странным взглядом… Так смотрят на ребёнка, пытающегося придумать глупое оправдание своей шалости.
— Почему тебя это удивляет, белокрылая?
— Вы сейчас хотите сказать, что первый удар был нанесён с Небес?
Аббатиса смотрела. Смотрела с грустью в глазах.
— Не всё плохое окрашено в чёрный, а разбойник с большака может быть благороднее рыцаря в сверкающих доспехах.
Отвернувшись от настоятельницы, я уставилась на разрушенную от заклинания стену. Камни помяли грядки с целебными травами.
— Я ещё пару минут отдохну, нужно восстановить силы и вернуться в святилище.
Элпис положила свою жилистую руку мне на плечо и легонько сжала.
— Твоя душа чиста, как первый снег, как подснежники в твоих волосах. Я уверена, настанет день, и ты спасёшь чью-то жизнь. Очень важную для тебя.
Настоятельница встала и двинулась в сторону основного здания.
Я смотрела вслед удаляющейся фигуре. Ещё раз взглянув на небо, поднялась и зашагала в святилище.
Кого-то удалось спасти, кого-то складывали около двери. Хуже всего давалось навсегда закрывать веки детей. Руки дрожали.
— Я отправляюсь в город.
Сжав сверкающий кристаллик в руке и представив образ торговой площади, исчезла в потоке света.
* * *
Я неслась по тёмным улицам. Мне встречались люди, гномы, дриады, обычные, простые как медная монета, жители, больше всего пугалась демонов, но и им не было дела до меня. Они собирали свои пожитки, в охапку хватали детишек и так же, со страхом, смотрели в ожидании удара в спину.
Где-то послышалась мольба.
— Помогите!
Побежала на голос.
В полуразрушенном доме, придавленный балкой, лежал мужчина. Пытаясь помочь, женщина приподнимала тяжёлое деревянное сооружение. Тщетно.
Подойдя ближе, увидела на их головах небольшие рожки.
Низшие демоны, поняв, кто я, смотрели с опаской.
— Сейчас, я помогу.
Вместе, не с первого раза, но мы сдвинули тяжёлую конструкцию, и я бросилась к лежащему.
Нога сломана.
— Ой, что это? — указала в сторону.
Мужчина обернулся и посмотрел туда, куда я показывала.
Хруст костей.
— Аааааааааааааа!
Вправив бедро, пустила магию в тело мужчины. Руки замерцали золотым светом. Тёплое свечение озарило разрушенную комнату. Когда мерцание погасло, кивнув паре на прощание, я побежала дальше.
Элпис говорила, что почувствовала запах цветов. Это заклинание, одно из сильнейших в арсенале Серебряного города. Настоятельница не могла знать про него, а значит, и не могла солгать. Мощнейшее скопление белой энергии с привкусом мёда. Его называли «Свет надежды». И исполнить его могли только архангелы. Только они и только вдесятером.
Архангелы ударили по торговой площади одним из самых разрушительных заклинаний. Там были люди, там были дети, там были простые граждане, мирные жители. И они не пощадили никого.