Теперь, насколько я знаю, Лебедев сам справлялся, и последнее время его мама начала говорить о приёмном ребёнке. Отец пока противился, но Сашка был уверен — со временем мама папу додавит.
— Ну и хорошо, — заявлял при этом друг, — ей хоть скучно не будет. А то я вырос, папа на работе, она целыми днями одна. Ну, встретится иногда с подругами, по магазинам походит, но всё равно делать особо нечего.
Так что… понимая, насколько скучно Сашкиной маме, я с ужасом представляла, как она обрадуется возможности организовать свадьбу. И с каким рвением будет отстаивать каждое своё решение или желание.
— Не дрейфь, — шепнул мне Лебедев, звоня в калитку. — Не льдина.
Я улыбнулась непослушными губами.
— Добрый вечер, Александр, — вдруг сказала напоминающая домофон конструкция, и я вздрогнула от неожиданности. — Девушка с вами?
— Со мной, конечно, — фыркнул Сашка, хватая меня за холодную ладонь. — Ещё как со мной.
— Заходите.
Что-то запищало, и калитка открылась. Хотя… наверное, неправильно называть эту полноценную дверь калиткой, так же, как и сооружение вокруг дома — забором. Это была стена, а в ней как минимум дверь, а как максимум — ворота. С кодовым замком и охраной, с которой Лебедев, собственно, и разговаривал…
Да уж… и куда я прусь? Мама у меня всю жизнь работала продавщицей в магазине, а папа — водителем автобуса. У меня, конечно, более интеллектуальная профессия, но зарплата там лучше не намного. Наверное, Сашкины родители в месяц столько налогов государству платят, сколько у меня зарплата. А может, даже и больше.
Ладно, будем искать в этом положительные стороны. Представлю, что бы со мной было, если бы я хотела выйти за Сашку по-настоящему, а не фиктивно.
Ох, нет. Лучше не представлять. И так тошно…
— Привет, сынуля! — родители Лебедева уже стояли на крыльце и его мама махала нам с ним рукой. — А кто это с тобой? О, Стася! Я очень рада тебя видеть!
Я растянула губы в улыбке. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок…
Но Сашка всё предусмотрел — приобнял меня за талию и практически потащил на себе. Мне оставалось только перебирать ногами, как гусенице, внезапно оставшейся без опоры.
— Мам, пап, — сказал друг торжественно и важно, и я нервно сглотнула, — позвольте представить вам Стасю, мою невесту.
В наступившей тишине было слышно, как в траве ходят муравьи, а в воздухе пролетают комары и мухи.
— Что? — первым очухался Сашкин папа.
— Вчера мы подали заявление в загс, — продолжал друг вполне спокойно и дружелюбно, как будто говорил всего лишь о погоде, — свадьба через месяц. Ну, мы ждём поздравлений!
Кажется, я покачнулась — Сашка сильнее сжал ладонь на моей талии.
— Вот это новости, — Лебедев-старший хмыкнул, внимательно глядя на меня такими же серо-зелёными, как у него сына, глазами. — Ты нас прям огорошил, Александр. А что это невеста у тебя такая бледная?
— Стася очень волнуется, — ответил Сашка и притянул меня ближе к себе. — И она весь день не ела. Покормите нас?
Тут отмерла уже мама.
— Да-да, конечно! Заходите! Боже, радость-то какая!.. — она всплеснула руками и с широкой улыбкой поманила нас за собой. — Пойдёмте, покушаем, а вы нам всё расскажете…
— Держись, Стась, — шепнул Сашка, наклоняясь и делая вид, что целует меня в щёку. — Пара часов позора — и мы свободны.
— Угу, — буркнула я, тоже обхватывая его рукой — чтобы не грохнуться с лестницы. — Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса…
Лебедев фыркнул мне в висок.
— Всем бы девушкам твоё чувство юмора, Стась.
— Размечтался, — хмыкнула я. — Тогда бы ты вообще никогда не женился.
— Это точно…
Только на пути в столовую — да-да, у Сашкиных родителей была столовая в доме — я вспомнила, что его маму зовут Лидия Васильевна, а отца — Алексей Михайлович.
Вовремя я это вспомнила. Было бы неловко переспрашивать у них самих или у Сашки.
Лебедев между тем усадил меня на один из стульев, сел на соседний и подвинул его так, чтобы приобнять меня и практически положить мою голову себе на плечо.
— Расслабься, — шепнул Сашка мне на ухо, и я, вздохнув, обмякла в его руках. Положила ладонь ему на грудь и вдруг поняла, что мне так безумно уютно.
Лебедев чмокнул мои пальцы и обратился к Лидии Васильевне, взирающей на нас с молчаливым умилением:
— Накормишь?
— Ах, да! Катенька ведь уже ушла! Сейчас, Саш, я всё принесу! — она вскочила и убежала в соседнее помещение — кухню. Загремела там сразу чем-то. А мы остались наедине с Алексеем Михайловичем.
Я вновь наткнулась на его изучающий взгляд и теснее прижалась к Сашке.