Он прижимает меня к себе, проводит носом по волосам, забирается ладонями под свитер, но я ощущаю лишь раздражение и злость, потому что он не понимает меня. Абсолютно не учитывает мои чувства. Потому что, скорее всего, Андрей так и не смог полюбить Дашу и все еще не теряет надежды обзавестись собственными детьми. Но их не будет. Разве что от другой женщины. И я начинаю жалеть, что не согласилась на его предложение найти донора яйцеклетки и суррогатную мать.
— Нет, — выставляю ладонь перед собой, останавливая мужа.
Но он продолжает ласкать меня. Добирается до упругой груди, кусает меня за шею так, как я люблю.
— Я буду спать сегодня в детской.
Резко отстраняюсь от него и хватаюсь за перила лестницы, пытаясь справиться с равновесием.
— Ты пьяна, — с раздражением произносит муж, его настроение вмиг меняется.
— Тебе показалось. Надеюсь, тебя не будут мучить кошмары во сне. И, Андрей, надеюсь, что ты выбросишь дурь из головы и поступишь как настоящий мужчина. Потому что сегодня ты меня разочаровал.
— Ты что, следишь за мной?
— Зачем? Из Марата получился не лучший союзник, он сдал тебя. С доказательствами.
— Марат, значит. — Андрей сжимает руки в кулаки, кадык дергается, лицо перекашивается от злости.
Я больше не хочу смотреть на него, разворачиваюсь и иду в детскую. Смотря на спящую Дашеньку, передумываю и вместо Лондона решаю уехать в Милан. Через пять дней я исчезну. Пережду за границей какое-то время. Андрей, конечно, снова будет недоволен, что я так долго отсутствую в стране, но в этот раз у меня есть веская причина. Мне нужно спрятаться, затеряться, увезти дочь подальше от всего этого и заглушить разочарование и боль, которые оставил в моем сердце муж.
Утром, когда я просыпаюсь, Андрея уже нет. Зато кто-то настойчиво жмет на звонок. Я тихо ступаю босиком по холодному паркету, боясь издать хоть звук. Жду, что за дверью окажется Марат, боюсь сделать лишний вдох, но на пороге всего лишь курьер.
— Вам доставка, распишитесь, пожалуйста.
Он протягивает мне планшет, и я не задумываясь ставлю подпись. В ответ парень вручает мне увесистый пластиковый пакет с логотипом службы доставки. Я решаю, что это по работе, поэтому разрываю его не задумываясь. Внутри нахожу бумажный конверт, на котором большими буквами написано: «Можешь не благодарить. Марат».
Сердце начинает биться учащенно, в ушах шумит, а ноги и руки мгновенно леденеют. Первое, что чувствую, — страх. Липкий. Тягучий. Потому что от этого мужчины не стоит ожидать ничего хорошего. Потому что он, судя по всему, не собирается отступать.
Я срываюсь с места и быстрым шагом направляюсь на кухню. С силой бросаю чертов конверт в мусорное ведро, желая забыть о его существовании, а потом нахожу свой телефон и яростно выбиваю по экрану буквы.
«Оставь в покое мою семью».
Я почти задыхаюсь. Марату и так удалось вывести меня из равновесия, пошатнуть прочность моего брака. Из-за него я впервые в жизни задумалась о разводе, отвергла мужа. Что еще ему нужно?
«Понравился мой подарок?»
В ответ пишу:
«Он там, где ему и место. Среди мусора».
«Жаль. Я ведь старался. Тебе понравится, обещаю».
«Чего тебе надо, Марат? Я могу написать заявление в полицию о том, что ты меня преследуешь. Или просто пожаловаться отцу, и тебя вывезут в лес для профилактической работы».
«Но ты не сделала этого».
«Для защиты своей семьи я сделаю что угодно».
«Вопрос в том, Кристина, есть ли у тебя эта семья. Открой конверт, будь умницей».
Я больше не отвечаю. Не понимаю, какую игру он ведет. Не понимаю, что ему нужно. Дочь? Тогда у него очень странные методы, чтобы отобрать ее у меня.
В последний раз бросаю взгляд на мусорное ведро и выхожу из кухни. Иду в детскую и любуюсь спящей малышкой. Она у меня такая красивая, до невозможности. Сердце щемит от одного взгляда на белокурые волосы и то, как смешно она морщится во сне. Уже позднее утро, и стоило бы разбудить ее, но я не решаюсь. Здесь так тепло и уютно, что можно просидеть у кроватки дочери вот так весь день. От одной мысли о том, что кто-то сможет забрать ее у меня, становится страшно и больно.
Время от времени мысленно я все же возвращаюсь к тому конверту. Что там? Неужели какие-то документы на Дашу? Меня разрывает от любопытства. Несколько раз я даже захожу на кухню и смотрю на него как на ядовитую змею, но заглянуть не решаюсь.
К вечеру я вся вымоталась. Нашла адвоката по опеке, сняла апартаменты в Милане на имя подруги, чтобы невозможно было нас отследить, сообщила своей команде, что беру отпуск на несколько недель. А еще я остыла. Обида на Андрея притупилась. У мужа были свои мотивы так поступить, хотя это и не оправдывает его. Я хочу поговорить с ним. Серьезно. Хочу, чтобы он понял, что дочь останется с нами. Что мы ее родители, мы, а не тот незнакомец, что запросто может оказаться самозванцем.
На часах уже почти восемь, а Андрея все нет. Я не звонила ему весь день. Обида, злость и горечь от его поступка все еще тлеют внутри. Муж прислал несколько коротких сообщений, но я даже не открыла их. Не смогла.
Мы с Дашей ужинаем вдвоем. Она капризничает, вместо овощного пюре требует конфеты, я же стараюсь изо всех сил не сорваться на ней и все поглядываю искоса в сторону мусорного ведра.
Наконец не выдерживаю. Любопытство побеждает, хотя я и убеждаю себя в том, что заглядываю в конверт только для того, чтобы обезопасить Дашу. Вдруг там и в самом деле что-то важное?
Я подхожу к ведру. Медлю. Нервно выбиваю ногой ритм по паркету. Все же наклоняюсь и открываю крышку.
Пусто.
— Вот черт.
Понимаю, что, скорее всего, прислуга все убрала. В голове вспышкой проносится место, где может быть конверт. Мусорные баки на углу улицы.
Я действую быстро. Хватаю дочь, оставляю ее в игровой комнате, на всякий случай закрываю на ключ. Боюсь оставлять ее одну, но Даша ведь и до этого играла без присмотра. Ей уже три, и она большая девочка.
Срываю с крючка теплую куртку и прямо в комнатных тапочках, в мороз, мчу вдоль улицы. К счастью, баки опустошают под утро, поэтому конверт еще точно где-то здесь. Я понятия не имею, как его найти, не лезть же прямо в мусорный бак, в самом-то деле?
Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит этого позора, включаю подсветку на телефоне и обвожу взглядом содержимое бака. Брезгливо дотрагиваюсь до одного из пакетов и откидываю его в сторону. К счастью, «подарок» Марата находится сверху, и я выдыхаю от облегчения, когда нахожу его. С силой сжимаю в руках конверт и бегу обратно. Волнуюсь за Дашу, а еще страшно узнать содержимое посылки.
Дыхание сбивается от быстрого бега. Не снимая куртку, я поднимаюсь на второй этаж, открываю игровую и чувствую, что наконец-то успокаиваюсь. Даша сидит посреди комнаты на теплом коврике и играет с кубиками.
— Мама! — улыбается мне, показывая на пирамидку, которую ей удалось собрать.
— Какая красота!
Я подхожу к дочери, целую ее, все еще держа конверт в руке. А потом сажусь в мягкое кресло и одним резким движением отрываю край. Делаю несколько глубоких вдохов. Там точно не документы, по размерам не подходит. Медленно достаю содержимое, и сердце пропускает удар. Это фотографии. Много фотографий. И на первой мой Андрей обнимает беременную девушку.
Я приказываю себе успокоиться. Это просто его знакомая. Марату удалось заснять их так, что кажется, словно они пара. Отбрасываю в сторону фотографию, и с губ срывается полный боли стон. Прикрываю рукой рот, чтобы не закричать. Потому что это точно не незнакомка. Не сестра, которая свалилась внезапно на голову, не девушка в беде. Мой муж, тот самый, которого я безумно люблю, которому верю, горжусь, целуется с другой женщиной. Беременной. В голове прокручиваются его фразы о детях, то, как быстро он отказался от Даши, его внезапная холодность. Раньше он набрасывался на меня прямо с порога, мы могли весь день провести в постели, а в последние месяцы ссылается на усталость либо все происходит быстро и без прелюдий…