— И что там в фильме?
Его ладонь накрыла мою правую грудь, и чуть сжала её, от чего я еще крепче вжалась носом в плечо мужчины и запыхтела, как паровоз.
Как же тяжело преодолеть собственное смущение.
Этот фильм мне подруга подсунула. Я его пересмотрела раз двадцать, наверное, а потом еще дисков себе из интернета заказала, чтобы от других режиссёров этот же фильм посмотреть. А потом и книгу купила, хотела почитать, но книга у меня почему-то не пошла, смотреть интересней было, ага…
А вот говорить о том, чего хотелось было очень стыдно, тем более мужчине, да еще и незнакомому. Я и подруге-то ничего не сказала, только диск ей вернула молча и всё. Она тоже промолчала. И вообще мы с ней сделали вид, будто ничего не было. Вот же… девственницы сорокалетние.
А тут еще и ладонь его горячая, грудь мою мнет, пальцы сосок теребят, что хочется выгнуться, податься вперед.
Не выдерживаю и правда выгибаюсь с тихим стоном. А он вдруг руку свою убирает и халат мне запахивать начинает.
Открыв глаза, отлепляюсь от плеча, и на него посмотрю. А в голову всякие страхи начинают заползать: вдруг ему моё тело не понравилось? Грудь какая-нибудь не такая. Но она у меня и правда не особо «такая». Все же когда ребенка полтора года грудью кормишь, она потом не очень красивой становится. А я еще и похудела сильно.
Я глаза в сторону отвожу и пытаюсь с коленей его встать, но он не позволяет, и чуть крепче меня к себе прижимает.
— Так что же там в замке было?
Мне почудилась в его голосе насмешка.
— Почему ты остановился? — в место ответа спрашиваю я его, к сожалению, не сумев сдержать в своём голосе нотки обиды.
Сосок противно ноет, между ног — потоп. И бабочки заразы такие уже в противных ос превратились и вместо того, чтобы крылышками своими меня щекотать, жалить начали. Ощущение не особо приятные.
— Потому что хочу дослушать твою историю до конца, — строгим голосом говорит он, и жестко добавляет: — И не дергайся, я тебя никуда отпускать не собираюсь, даже не надейся, что сможешь улизнуть.
От его слов на душе становиться сразу же теплее, ой и не только теплее, даже жарче. И я расслабляюсь в его объятиях.
— Ну так, что пытать тебя? — с весельем в голосе говорит он.
— Мне немного стыдно о таком говорить, подумаешь, что я извращенка какая-то, — признаюсь я, и опять заливаюсь краской.
— Это хорошо, если я так подумаю. Обожаю извращенок, потому что сам тоже извращенец, — ухмыляется он, и опять вполне серьезным тоном добавляет: — Давай, рассказывай, я ведь тоже не железный, член уже дымиться, того и гляди трусы порвет вместо с брюками. А мне нужно еще и понять, как тебя удовлетворить.
Его рука оказалась между моих ног настолько внезапно, что я от неожиданности вскрикнула.
— Мокренькая, — шепчет он, раздвигая пальцами мои складочки. — И отзывчивая, — он вставляет палец в меня, очень медленно, а у меня пульс зашкаливает. — Узенькая. Рассказывай, что там в кино было.
— БДСМ, — всхлипываю, раздвигая ноги, и зажмуриваю глаза.
— БДСМ, говоришь, — задумчиво произносит он, продолжая медленно двигать во мне свой палец, а большим начинает дразнить клитор. — БДСМ-практикой я не интересовался, разве что так, поверхностно. Может быть ты мне поконкретней расскажешь, что именно тебе понравилось?
— Когда её связывали, — шепчу я, словно в бреду.
— Как связывали? — продолжает допытывать Мистер Икс, и вставляет в меня второй палец.
— Грудь обвязывали, ноги руки, на макраме чем-то похоже, только по человеческому телу, бандаж называется, — говорю я, и вновь всхлипываю, так как пальцы Мистера Икса начинают двигаться быстрее, а у меня внизу живота разгорается пожар. Погорели все бабочки, и хорошо, ну их…
— А ты пробовала себя так связывать? — спрашивает этот ирод, продолжая надо мной глумиться.
— Д-да, — заикаясь рассказываю я, одну из своих самых постыдных тайн, и чувствую, как движения во мне начинают ускоряться. Но мне мало, мало этих пальцев, хочется большего! Аж зубы сводит.
— А потом, что делала? — вкрадчиво спрашивает он.
— В анальное отверстие себе, что-нибудь узкое и твердое засовывала, — шиплю я сквозь зубы, дивясь своей откровенности.
— А потом, — продолжает допытываться этот… заплечных дел мастер.
— А потом мастурбировала, — цежу я сквозь зубы, и со злость добавляю. — Я тебя хочу!
— Я тоже, — выдыхает он, и я слышу, как ухает его сердце. Ты смотри ка, а он оказывается тоже сидел и терпел, а допрос таким холодным голосом вел, что я решила, будто он и вовсе не возбужден…