За годы нашей дружбы мое мнение о Германе почти не изменилось. Из фиктивного любовника он превратился в самого близкого человека, стал роднее отца и брата. Единственное, о чем я жалею, — что не могу ответить ему взаимностью.
— Обед и ужин я приготовила, — киваю в сторону кухни. — Хватит и тебе, и Нике. Нужно лишь разогреть.
— Не первый раз.
— Только умоляю, никаких десертов из ресторанов!
Герман не может баловать меня, поэтому реализует свою потребность в ухаживании на Нике. Это, конечно, большое везение, но к двум годам дочка уже перепробовала столько кулинарных шедевров, что скоро придется бросать работу и идти учиться на кондитера.
— Брокколи, значит брокколи, — со вздохом, будто обреченный на пытки, соглашается Герман.
— И индейка. В сливочном соусе, как ты любишь, — улыбаюсь.
Обсуждать детское меню перед важной презентацией — так себе развлечение. Однако все эти разговоры здорово помогают справиться с тревогой.
— Хочу, чтобы ты помнила... — Помыв руки, Герман вытирает их полотенцем и берет меня за плечи. — Мое предложение все еще в силе.
— Прошу, давай не будем...
— Скажи «да», и я сделаю так, что никто не сможет разрушить нашу семью.
Он будто не слышит меня. Горячими ладонями ведет по рукам, наклоняется к губам. И целует. Без напора, без надежды на отклик. Невесомо, как икону.
— Прости.
Ничего не могу с собой поделать. Тело привычно реагирует на близость — мышцы парализует и вместо живой теплой женщины я превращаюсь в холодный камень.
— Он тебя недостоин. — Герман опускает голову и тяжело вздыхает.
— Это презентация. Не встреча и не свидание. Не факт, что мы вообще увидимся.
Теперь мы оба замалчиваем имя того, о ком говорим.
— Мы с Вероникой будем ждать.
Отпустив меня, Герман поворачивается к двери и не оглядываясь уходит в детскую комнату.
Всего на мгновение хочется сделать то же самое. Забыть о сегодняшнем событии и продолжить жить той жизнью, какой жила до этого дня. Но слабачка Ди исчезла еще два года назад. Сломалась под тяжестью фальшивой вины и онемела от долгого воя в подушку.
***
К моменту, когда приезжает Алексей, я уже одета и накрашена. Простое черное платье-футляр повторяет изгибы тела. Туфли на высоких шпильках удлиняют ноги настолько, что я почти модель. А собранные в высокую прическу волосы открывают шею, делая образ строгим и при этом беззащитно-женственным.
— Мамочка! Ты как пгинцесса! — картавит Ника и смотрит на меня с таким восхищением, что слезы на глаза наворачиваются.
— Спасибо, милая. Это самый приятный комплимент. — Обнимаю свое маленькое счастье и оглядываюсь в сторону гостиной.
Мнение Германа мне не менее важно, чем мнение дочки, но, словно сильно занят, он не выходит прощаться. Из комнаты не раздается ни звука.
— Береги себя и дядю Германа!
Чтобы не испачкать помадой, я посылаю Нике воздушный поцелуй и наконец делаю то, к чему мысленно готовилась уже неделю. Подхватываю сумочку и при полном параде выхожу за дверь.
Будто потерял дар речи, Алексей молчит до самого ресторана. Изредка ловлю на себе его заинтересованные взгляды и, чтобы не смущать, прячу улыбку. А когда мы выходим из машины и поднимаемся по лестнице в просторный зал, разрешаю взять меня под руку.
С виду полный порядок. Все так же, как на других презентациях. Реки шампанского, живая музыка и увешанные драгоценностями гости — все признаки роскоши и успеха. Но стоит подойти к сцене, где уже ждет Вольский, оступаюсь и чуть не падаю.
Можно сколько угодно доказывать, что чувства не передаются на расстоянии. Можно расшибиться в лепешку, споря о том, что взглядом нельзя коснуться тела.
И все же прямо сейчас я внезапно чувствую...
Волну эмоций, которая сбивает с ног...
Взгляд, от которого вспыхивает огнем каждый миллиметр кожи.
Глава 10
У каждого мужчины своя аура. У одних угнетающая, рядом с такими чувствуешь себя кем-то не важнее собаки. У других — тревожная, они так завалены бесконечными заботами, что становятся невидимыми для других. У третьих — дразнящая, они будят интерес и заставляют оглядываться в свою сторону.
У Клима Хаванского аура хищника.
Еще не вижу его, но уже ощущаю себя дичью, на которую вот-вот начнется охота. Слишком знакомое ощущение, чтобы спутать Клима с кем-то другим.
Много лет я воспринимала его как врага. Все ждала, когда расскажет мужу, что именно он был моим первым — выиграл у прокурора как дешевую проститутку. И вот опять... дежавю. Новая встреча, позади целая пропасть из тайн, а мы на старте.