— А они есть? — Хочется смеяться.
— Сегодняшний заказчик выставил. Но... это было за пять минут до письма Вольского. — В голосе Алексея изумление.
— Они выкинули нас из проекта. Организовали повод… — Я поворачиваюсь к высотке. — …и помахали ручкой. — С яростью всаживаю каблуки в мягкий зеленый газон.
— И что теперь делать? — Фролов, кажется, так и не понял, что произошло. — У нас оборудование специально под них закуплено. Материалы на складах...
Из динамика доносится звук удара, будто что-то улетело в стену, и тихий мат.
— Кое-что мы все же сделаем. — Злость Алексея только усиливает мою собственную. — Созвонись с их главным офисом и договорись о встрече с Генеральным. С Климом Хаванским.
Приподнимаю левую пятку и вновь дырявлю несчастный газон.
— И что мне ему передать? — без особого энтузиазма спрашивает Фролов.
— Ничего не передавай, я сама к нему поеду. Просто договорись о времени. И не уточняй, кто именно явится.
Глава 14
Не успеваю я приехать домой и разогреть обед для Ники, Алексей присылает время и адрес. От текста сообщения хочется смеяться и плакать.
Хаванский мог выбрать любой день, встретиться с представителем компании завтра или послезавтра. За пару суток я бы остыла и нашла замену няне. Возможно, вообще послала бы его к черту и отказалась от затеи со встречей. Но Клим, сам того не ведая, напоролся на худший вариант. Сорвал адский джекпот!
Он согласился увидеться сегодня. В этот дивный безоблачный день, когда со мной приболевшая Ника, нет няни, а от злости все еще хочется рвать и метать.
Словно почувствовав надвигающуюся бурю, Герман звонит на мобильный прямо перед встречей. Это дико не вовремя: я только подъехала к бизнес-центру Хаванского и еще не успела припарковаться.
— Я разговаривал с няней. Хотел узнать, как они с Вероникой. А она сказала, что заболела, — произносит Герман с досадой.
— Да, она очень «обрадовала» меня утром. Только что поделаешь.
— Как здоровье Вероники? Как ты? Все в порядке?
— Ника хорошо. Будто ничего и не было. О себе такого сказать не могу. — Подъехав к будке охраны, я протягиваю временный гостевой пропуск, который прислали из офиса Вольского.
— Ты в машине? — догадывается Герман.
— Мы обе.
Натужно улыбаюсь охраннику, чтобы поскорее открыл шлагбаум.
— Ты везешь Нику на работу?!
От беспокойства в голосе друга на мгновение становится стыдно. Пожалуй, в конкурсе на самого заботливого родителя Герман переплюнул бы и меня, и тревожных мамаш из песочницы в парке. Уж если кто и был рожден, чтобы стать отцом, так это он.
— У нас с собой игрушки. И Нике нравится кататься с мамой.
— Я через два часа смогу освободиться. Скажи, где вас найти. Перехвачу Веронику.
— Не нужно никого перехватывать. У меня сейчас важная встреча. После нее сразу домой.
— Мне кажется или ты злишься?
Удивительный вопрос для Германа. Обычно он не отличает оттенков интонации, а тут услышал злость, хотя я старательно сдерживаюсь... коплю ее для другого человека.
— Помнишь, куда я вчера ездила?
— Ты о презентации?
— О ней.
— И что?
— Сегодня нас выкинули из этого проекта. Причем не просто выкинули, а сделали это так, что даже предъявить ничего нельзя. Якобы мы сами виноваты. Слишком хреново работаем для сотрудничества с такими звездами.
— Ерунда какая-то! Обе твои компании входят в топ лучших.
— Входили до сегодняшнего утра. Но сейчас кое-кто ответит, как так вышло, что у нас случился форс-мажор.
— Стоп! Ты сказала, у тебя сейчас встреча...
Буквально слышу, как скрипят шестеренки в голове Германа.
— Я еду к Климу, — решаю не мучить его.
— С Никой?! Ты с ума сошла?!
— Няни нет. Ты уже в курсе.
— Да он сразу все поймет! Одного взгляда хватит. Не нужно будет никаких тестов и экспертиз!
Года два я не слышала, чтобы Герман так кричал на кого-то. Последний раз это случилось из-за того, что мне было слишком плохо. Разрыв с Климом дался тяжелее, чем надеялась. Тогда после недели слез Герман криком заставлял прийти в себя и начать жить.
Это была очень нестандартная психотерапия. Жесткая, мужская. Однако благодаря ей я смогла кое-как собраться и протянуть несколько жутких месяцев до появления на пороге Евы с Никой.
— Диана, пожалуйста, одумайся... — Злость в голосе Германа сменяется отчаянием.
— Поздно. — Наблюдаю, как за мной опускается шлагбаум.
— Сейчас не самое лучшее время для знакомства.
— А его, лучшего, и не будет.