Я мгновенно замираю в его руках, хотя собиралась и дальше сражаться, ведь кто-то посмел тронуть меня. Есть у меня с детства привычка — никогда первая не нападаю, но если кто-то посмеет поднять на меня руку, то в ответ превращаюсь в злобную шипящую фурию и начинаю бить в полную силу. В школе у меня даже кличка была — «фурия».
А вот о вчерашних правилах я действительно забыла.
— Забыла, — усмехается Антон. — Так я напомню. Мне несложно. Конечно, если бы мы были без масок, то можно было бы отойти от правил… — он делает паузу и явно ждет какого-то моего ответа, но так как я не желаю отвечать, то, вздохнув, он продолжает: — У тебя нет права что-либо говорить, ты можешь только стонать и кричать. И лишь когда я отдам команду «отвечай», тогда ты будешь иметь права на голос. И ты обязана подчиняться любым моим приказам, иначе будешь строго наказана. А теперь идем, — он схватил меня за руку и слегка потянул в сторону, — у меня большие планы на сегодняшний вечер, а времени в обрез. Тебе еще надо выспаться.
Кажется, я увлекаюсь своими фантазиями о том, как меня собрался наказывать Мистер Икс, и поэтому не могу удержать предвкушающей улыбки.
— Ах ты хитрюга, так ты этого и добивалась? — с легкой иронией в голосе подлавливает меня Антон.
Он останавливается и какое-то время молча размышляет. Я же стараюсь стереть счастливую улыбку со своего лица.
А затем резко изменившимся, зловещим тоном Мистер Икс цедит прямо мне в губы:
— Ладно, будет тебе наказание.
И мне становится по-настоящему страшно.
Он подхватывает меня на руки, выносит из ванной и бросает на кровать. Взвизгнув, я пытаюсь уползти. Но Мистер Икс пресекает побег, набросившись на меня, словно голодный медведь. Он звездой распластывает меня на кровати, фиксирует руки вверху, надевает уже знакомые наручники, прикрепляет их к спинке. Только на этот раз руки разводит в стороны. Затем он проделывает то же самое с моими ногами и, также разведя их в стороны, прикрепляет к нижней спинке. И все это мы с ним проделываем в молчании и моём трепыхании. Причем трепыхаюсь я всерьез, и мне кажется, что не раз очень болезненно прикладываю Антона ногой и рукой. Вот только он при этом даже на миг не прерывается и вообще, кажется, не чувствует моих ударов. А вот я рукой, а затем ногой будто ударяюсь со всего размаха о железную трубу.
У него что там вместо мышц вообще — сталь?
Паника затапливает меня, и я не сразу понимаю, что мужчина целует мою левую лодыжку, очень медленно выцеловывает дорожку все выше и выше — к коленям.
Мой первый всхлип раздается, когда я ощущаю его язык на внутренней части бедра, а затем он вновь спускается вниз, к правой лодыжке, и проделывает путь до бедра. И когда я предвкушаю, что он вот-вот уже доберется до самого сокровенного, этот изверг возвращается обратно к левой лодыжке.
Боже! Кто же знал, что это так заводит, когда кто-то целует твои ноги — посасывает пальчики, поднимается выше… еще выше…
— А-а-а-а… — хныкаю я от невыносимо сладкой пытки.
И когда я уже решаю оторвать к черту эти дурацкие наручники, Мистер Икс все же накрывает губами моё влажное от возбуждения лоно.
Мне понадобилось буквально несколько мгновений, чтобы испытать невероятно крышесносный оргазм. Вот только мой мучитель не дает толком отдохнуть и, быстро отцепив мои ноги, складывает меня практически пополам и своим совсем не маленьким членом резко входит в хлюпающее от возбуждения влагалище. Я опять вскрикиваю от резкого вторжения, а Антон начинает двигаться с такой силой и скоростью, будто решил заставить меня кричать всё громче и громче, вколотить в матрас мое бренное тело, а душу унести в другое измерение.
Его жаркие поцелуи с привкусом моего же интимного сока иногда опаляют мои губы, заставляя улетать мой порочный разум куда-то в космос, к звездам.
Кажется, Антон собрался оттрахать меня так, чтобы я даже свое имя забыла. Когда я получаю уже третий по счету оргазм, он даже не думает останавливаться, а просто отцепляет одну мою руку, переносит её ближе ко второй, вновь прикрепляет, сводя их вместе. А меня переворачивает на живот и продолжает секс-марафон.
Ох, но это был не конец. Он крутит и вертит меня как куклу не меньше часа, сменяя одну позу другой, пока я уже не начинаю молить о пощаде.
И только тогда он прекращает меня мучить и, вытащив член, кончает мне на грудь.
До ванной комнаты Антон доносит меня на руках, так как собрать в кучу конечности не получается, а перед дверью нежно целует в губы, что-то говорит хриплым голосом. Смысл сказанных слов до меня доходит, когда я уже стою под теплыми струями воды. Он сказал, что будет ночевать в другом номере, чтобы не беспокоить меня больше, а утром закажет мне завтрак.