Встав из-за рабочего стола, я ловлю себя на мысли, что я не имею понятия, каким ребенком я была. Совершенно. Я ведь даже не знаю, во сколько меня удочерили. Недавно я звонила родителям, но об этом мы не говорили, стараясь не вскрывать свежие раны ни мне, ни отцу. Мать была, как всегда, спокойна.
Я все еще беспокоилась за папу с больным сердцем, поэтому информация об удочерении никак не повлияла на мое отношение к нему. Только из-за той весны оставалась пропасть, но за воспитание – благодарность не перечеркнуть.
– Как прошла встреча с твоим Данияром? – небрежно интересуется Владимир, когда мы встречаемся дома вне рабочего кабинета.
– Неплохо. Я упросила месяц, дальше посмотрим. Мира проснулась, встретимся позже?
Владимир кивает, он заезжает домой ненадолго и снова собирается на какую-то встречу. Кажется, он что-то говорил мне о ней на днях, но я была занята переводом текста и еще несколькими своими идеями.
Через несколько десятков минут я выхожу из детской вместе с Мирой, она напрочь отказывается от обеденного сна. Что ж, значит, дополнительные переводы откладываются до ночи, я взяла на себя еще работу от студентов, а вчера уже получила свой первый денежный перевод.
Меня охватила гордость: оказалось, сделать базу из студентов, готовых заплатить за контрольные срезы – было очень просто, а Данияр описывал это все намного тяжелее, убеждая меня, что одного зарабатывающего мужчины в семье предостаточно.
Провокатор!
И отец Миры…
А также человек, которого я любила не один год. Помню, как однокурсницы завидовали мне, когда он привозил и забирал меня с университета, только я уже тогда грезила самостоятельностью и точно не искала такого, как Дан.
Он нашел меня сам.
И уже – не отпустил.
– У меня сегодня неофициальная встреча с партнерами. – напоминает Владимир. – Поехали со мной, развеешься и выйдешь в люди.
Владимир не спрашивал. Скорее уговаривал, а еще больше – настаивал.
Я задумываюсь ненадолго. Развеяться не помешает, но внутри куча сомнений и первая мысль: Данияру это не понравится.
– Для Миры я привезу проверенную няню, не беспокойся. Одежду тебе тоже привезут. Тебе нужно набираться опыта, – настойчиво напомнил Владимир.
Если до этого я хотела сказать твердое «нет», то после слов об опыте – была настроена решительно и быстро согласилась. Плохо не будет, мне давно пора наполняться навыками общения, которые при жизни с одним-единственным Данияром были сведены почти к нулю.
Когда ближе к вечеру привезли несколько платьев на выбор, я не хотела выбирать ни одно из них, но позже решила присмотреться. Я просто слишком долго не надевала платье. Да, у этого чуть выше привычного длина и чуть глубже вырез, но оно вполне приличное, другое бы Владимир не привез.
Надев то, что понравилось больше всего, я задумчиво покрутилась перед зеркалом. Фигура, конечно, не вернулась к исходным данным до родов, но зато стала женственнее. Бедра приятно округлились и грудь увеличилась на несколько размеров.
Я не понимала, в какую сторону я изменилась, видела только по глазам Данияра, что я по-прежнему ему нравлюсь, на этом мои собственные измерения эталонов красоты были исчерпаны.
– Настя, будь готова к семи вечера, – попросил Владимир, позвонив ближе к вечеру. – Приедут стилист и визажист. Я в этом не разбираюсь, дал помощнице задание заняться этим, уверен, тебе понравится.
– Это необходимо? – занервничала я.
– Считай, это мой подарок. Мне казалось, девушкам нравятся эти процедуры?
– Не знаю, опыта не было, – честно ответила я.
– Надо исправлять, – сказал Владимир и сбросил вызов.
К семи действительно приехали две приятные девушки, ну а уже к восьми я не узнала себя в зеркале. Не узнала с приятной стороны: все было естественно, но в то же время – ново для меня. Аккуратные тонкие стрелки совсем не мешали нюдовой помаде на губах, а вместо прямых волос появились небрежные локоны. Даже не скажешь, что всего несколько месяцев назад я родила ребенка. Я и не знала, что могу выглядеть так с минимум косметикой.
Ровно в восемь вечера привезли няню. Я дала ей короткие инструкции и с неспокойным сердцем покинула квартиру. Нужно было привыкать оставлять Миру хотя бы несколько раз в неделю, если я хотела обрести независимость от того, кто был против этой самой независимости.