– Среди гор отдыхал. Жизнь переосмысливал, понимаешь? Не хотел видеть никого.
Я кивнул, а внутри самого на части рвало.
Стиснул зубы и усмехнулся как ни в чем ни бывало.
– Не знал, что тебе помощь нужна, – спустя время выдал Вяземский, не слыша ответа.
С Вяземским мы со школы были вместе. Из всех передряг вместе выходили. А год назад он решил отдохнуть. Когда мне, сука, так нужен был.
– Ничего. Я справился, как видишь, – сдержанно ответил я.
– Я не знал, Дан.
Сука.
Открываю шкаф, обхватываю горло бутылки и целюсь четко в его светловолосую голову. Сантиметров на десять выше беру и бросаю с размаху.
– Твою дивизию, Багров! – заорал друг, вскакивая с дивана. – Ты чокнулся?!
Друг. Тоже мне. Бутылка виски разбивается об стену. Пар выпущен. Я его долго копил, при Насте такой херни не сделаешь.
– Можешь садиться обратно. А можешь свалить. Тебе не впервой.
– Блядь, Данияр, я же извинился. Виноват. Хочу сейчас помочь, объясни мне, что у вас с Настей.
Другую бутылку уже разливаю. Много себе не позволяю. Помню, что Настя не любит меня пьяного.
Впрочем, я ее и трезвым уже не привлекаю.
– Поздравляю, кстати. Тебе уже тридцатник стукнул.
– Если точнее, то тридцать один. Но тебе, похуисту, простительно, – огрызнулся я.
Вяземский морщится, чертыхается.
– Что ты пережил, что очерствел так?
– Ад.
– А подробнее?
Сажусь в кресло. Вытягиваю ноги. Не знаю, как ад подробнее описать.
– Ну, Шах с тобой в том аду был? – осторожно уточняет Вяземский. – Я улетал, зная, что он рядом.
Я кивнул. Шах со мной был.
– Когда она пропала, я пережил ад.
Зажимаю сигарету пальцами. Щелчок. Огонь. Утешающий никотин.
– Я нашел ее. Влюбленной в другого. Думаешь, тогда я достиг дна ада? Ни черта.
Друг молчал.
Я коротко ухмыльнулся.
– Она со мной сейчас. В моей спальне. Беременная нашим ребенком, если что. Но меня не помнит. Видит во мне врага. А я же помню, как было между нами. Я пизд*ц как хочу ее. Ответа хочу. А там холод. Вот это дно, Вадим. Это дно моего ада.
Тишина. Ебучая тишина. Когда я спрашивал у врачей, что с ней, мне то же самое ответили. Ничего толкового.
– Что с ней случилось?
Я стиснул зубы, потер лицо:
– Я до сих пор не знаю.
Лицо Вяземского вытянулось. Я тоже охренел.
– Только она может рассказать, если вспомнит. Но пока ничего не вспоминается, – пояснил коротко.
– Виновных искал?
– Все еще ищу. Слишком мало исходных данных. Но я найду, – пообещал я. – Я работаю над этим. Найду и застрелю.
Вяземский кивнул. Я предложил ему сигареты, он дергано отказался.
– Когда это произошло?
– Весной. Я был в командировке. Вернулся, а ее нет.
Если смотреть широко, то это было не так давно. В мае этого года. Насте всего двадцать два, она клянчит и просит меня не уезжать, но у меня бизнес и вынужденная командировка. Был бы мальчиком, не поехал. Но она прекрасно понимала, с кем вступила в отношения. Романтики почти не было. А когда я вернулся из командировки, то ее дома не обнаружил. Вещей тоже.
– Через месяц брат играет свадьбу, – продолжил тяжело.
– Саша Багров? – уточняет друг.
Я кивнул.
– Меня пригласили. Прихожу, а там она. В белом платье. Ее отец к нему под руку ведет.
– Бредишь, – опешил Вяземский.
– Хотел бы, – ухмыльнулся. – Я тот ресторан вверх дном перевернул, Вадим. Ее платье в крови жениха было. Я его бы убил. Но меня оттащили. И ее бы убил. Но уже ментов пригнали. Ее от меня убрали. Спрятали.
– Ну а как ты понял, что она память потеряла? Нихрена не понимаю, Дан.
Я закрыл глаза.
Потер лицо, раскрывая рот. Говорить не мог, так и сидел с открытым ртом.
– Когда меня выпустили из следственного изолятора, я к ней сразу. А она глазами чужими на меня смотрит… да не хочу это вспоминать. Я натворил делов. Слава богу, она этого не помнит.
Я поднялся с места, сцеживая воздух зубами.
– На сегодня хватит. Проваливай, Вяземский. Я устал.
– Дан, я не знал всей этой заварушки.
Я плеснул виски в бокал и выпил залпом.
– Меня в день свадьбы дед остановил. За покушение на собственного брата посадить пытались. Дед отмазал. В ответ потребовал забыть о Насте. Иначе семь лет за решеткой. Я согласился. Ну а дальше ты знаешь, в сентябре брата не стало.
– Тебя потом не приплетали к его смерти? Может сейчас помощь нужна?
Вяземский вообще хороший друг. Острый на язык и прямолинейный, как сейчас, но помощь по делу предлагает. Просто бывают заскоки, исчезает иногда, интроверт дикий. А так нормальный парень.