Он рассмеялся и получил толчок в плечо от Дориана, а после объятия. Ссора, как обычно, сошла на нет сама собой.
Потянув брата на себя, Леон усадил его к себе на колени. Дориан состроил недовольное выражение лица, но быстро расслабился и, устроившись удобнее на нём, снова обнял, болтая ногами.
Леонард направился в туалет, за ним увязался и Эван.
- И так всегда, - вздохнул бас-гитарист, - единственный действенный способ быстро помирить их – дать им общего врага.
- Да, - согласился Леонард. – Достаточно задеть одного и второй, забыв обо всех ссорах и обидах, встанет грудью на его защиту. Это здорово, конечно, но лучше бы они ссорились поменьше, потому что иногда их крики просто добивают.
Эван развёл руками.
- Будем считать, что это всё – горячая южная кровь.
- Не знаю, не знаю, - покачал головой Леонард. – У меня одноклассник был родом из Ирака, тоже горячая кровь, как ты говоришь. Так он был ещё спокойнее меня.
- А он, вообще, живой был? – рассмеялся Эван.
Леонард только покачал головой на это и скрылся за дверью кабинки.
Когда они вернулись в гримёрную, близнецы так и не отлипли друг от друга. И пусть они молчали, но было похоже на то, что они разговаривают без слов.
«Мирятся», - подумал Леонард и вернулся к прерванному упражнению.
Через две минуты в комнату зашёл Рональд.
- Пора на сцену, - сказал он и обвёл взглядом подопечных.
Дориан поднял голову с плеча брата, а после встал с его колен, пытаясь разгладить немного помявшиеся штаны. Леон снова потянулся к сигаретам, но передумал курить, решив, что лучше не провоцировать Дориана непосредственно перед выходом на сцену. Пусть спокойно отыграет концерт.
- Готов? – тихо спросил Леон, тронув брата за руку.
- Как иначе? – улыбнулся Дориан. – Не в первый раз уже.
- Пошлите, - махнул рукой Фишер и покинул гримёрную, парни последовали за ним.
Остановившись перед перегородкой, отделяющей сцену от рабочих помещений, Дориан выглянул наружу. Толпа бушевала и волновалась, как обычно.
- Я пошёл, - кивнул Леонард и вышел на сцену – он всегда выходил первым, ему нужно было больше всего времени, чтобы устроиться за своей ударной установкой. Толпа зашумела сильнее.
Вторым пошёл Эван, а следом за перегородкой скрылся и Леон. Толпа фанатов уже бушевала так, что закладывало уши, и даже защита не спасала.
Дориан глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь, настраиваясь на работу. В такие моменты, стоя за сценой в последние секунды перед началом концерта, его неизменно посещал страх того, что у него вдруг начнётся астматический приступ, и он не сможет петь, а будет только открывать и закрывать рот перед огромной толпой, пытаясь нормально дышать.
И хоть приступов у него действительно не было уже очень много лет, но от страха этого было никуда не деться. Он слишком любил сцену, слишком любил своё дело и музыку, чтобы не бояться потерять всё это.
Там, на сцене, Леон что-то сказал в свой микрофон – Дориан не расслышал, что именно, толпа оживилась ещё сильнее.
«Всё, пора», - подумал Дориан и шагнул на сцену, мгновенно расплываясь в широкой улыбке, маша многотысячной толпе тех, кто собрались здесь сегодня только ради них, тех, кто так любил их.
Забрав свой микрофон со стойки, он подошёл к краю сцены, где за ограждением кричали и даже рыдали от счастья их поклонницы и поклонники.
- Добрый вечер, Копенгаген! – прокричал он в микрофон.
Из-за количества посещенных городов их названия уже давно перепутались в голове, но судя по тому, как забились в истерике фанаты, он не ошибся.
- Как ваши дела?
Дориан выдержал короткую паузу и продолжил:
- Надеюсь, что отлично! И будет только лучше! Мы постараемся сделать для этого всё!
Он обернулся на друзей и улыбнулся им, сделал знак рукой, что можно начинать. Первым заиграл Леон – мелодично, немного даже меланхолично, через пятнадцать секунд к нему присоединилась бас-гитара Эвана с её чёткими мощными ритмами, а ещё через десять Дориан запел: