— Зачем?
Кэролайн беспечно пожала плечами, глядя в его непонятные, затягивающие черные глаза, которые, казалось, следили за каждым ее движением.
— Буду путешествовать, любоваться памятниками старины. А для чего же еще туда ездят?
Дэвид неодобрительно посмотрел на нее.
— А что ты будешь делать потом?
— Дэвид, ты что, поступил работать в полицию? Что это еще за допрос? — огрызнулась Кэролайн.
— Мне просто интересно, Кэрри, уж прости мое нескромное любопытство. Что дальше?
— Откуда я знаю! — досадливо отмахнулась она. — Буду просто жить. Там посмотрим, что будет дальше.
— Или кто будет, если вернее, — язвительно уточнил Дэвид.
У Кэролайн даже дыхание перехватило от возмущения.
— Ты явно напрашиваешься на хорошую пощечину, — трясясь от злости, выпалила она. — И очень скоро твое желание исполнится.
Он встретил ее угрозу кривой усмешкой.
— Итак, ты собираешься повторить судьбу своей матери? — продолжал он свою атаку. — Найти себе богатенького старичка, который согласится исполнять твои капризы и прихоти, жить в роскоши и потихоньку наставлять ему рожки?
— Я не нуждаюсь в том, чтобы жить за чужой счет! — возразила она. — У меня достаточно собственных средств. И мне не нужны никакие богачи, ни старые, ни молодые. — Ей хотелось как можно больнее уколоть Дэвида. — Александер оставил мне все свое состояние, как ты знаешь. Ведь именно этого ты и не можешь простить мне, правда, Дэви? До того, как моя мать и я вошли в его жизнь, ты был для него как сын, и, не появись мы, он завещал бы все деньги тебе. Но он поступил иначе, и за это ты возненавидел меня, и будешь ненавидеть, пока жив!
На какое-то время наступила гробовая тишина. Затем на его лице появилась холодная улыбка.
— Странно как-то, — произнес Дэвид.
Что-то в его тоне насторожило Кэролайн.
— Что именно странно?
— То, что во всех твоих планах на будущее не нашлось места одной очень важной для большинства людей вещи — интересной работе.
Кэролайн посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Но у меня же нет… никакой профессии… Я не умею ничего делать… Ты же сам знаешь это.
Дэвид коротко и недобро взглянул на нее.
— Да, Кэрри, знаю. Все твои модные школы-интернаты, включая швейцарский лицей, учили только одному — быть красивой игрушкой, салонным украшением. Разве не так? — Он оценивающим взглядом окинул ее стройную фигурку. — Хотя, должен признать, уж в этом-то они преуспели. Из тебя бы получилась отличная севрская или мейсенская статуэтка.
От злобы у Кэролайн заныли виски и вспыхнули щеки. Она не могла понять, ради чего сидит здесь и выслушивает издевательства Дэвида. И какое право он имеет ее поучать? «Интересная работа»… Почему он так уверен, что она только и мечтает стать клерком в какой-нибудь дурацкой конторе?
— Так или иначе, — горя желанием побольше уязвить Дэвида, беспечно заявила Кэролайн, — мне незачем идти работать. И вообще, мне не нужна никакая работа! У меня полно денег. Их хватит мне навсегда. Или я не права?
Она увидела на лице Дэвида торжествующую улыбку, от которой на нее повеяло ощущением опасности.
— Боюсь, ты очень сильно заблуждаешься, — тихо сказал он. — Ты очень наивна, милая Кэрри.
Кэролайн едва не поперхнулась от возмущения.
— Что… что ты говоришь? — взвизгнула она. — Да я…
Она осеклась под его пристальным взглядом. Черные глаза не отрываясь смотрели на нее, засасывали.
— Что бы ты сказала, Кэрри, — бесстрастным тоном спросил он, — если бы узнала от меня, что у тебя нет больше ни гроша?
4
Кэролайн, словно безумная, уставилась на Дэвида. Нет, нет, это не может быть правдой, это только дурацкая шутка! Но Дэвид, кажется, и не думал шутить. Его лицо было непроницаемо серьезным.
— Черт возьми! Что ты несешь?! — взорвалась она.
— Ты нищая, — со спокойной уверенностью ответил Дэвид. Его тон напугал ее еще больше. — Жаль, но даже если бы Дерек не погиб, ты все равно была бы разорена.
— Что ты хочешь этим сказать? — испуганно пролепетала Кэролайн.
— Постараюсь объяснить тебе все как можно проще. Понимаешь, у тебя не осталось больше денег… или почти не осталось…
— Ты просто хочешь запугать меня! — выпалила она, озираясь по сторонам. Вид роскошной, дорогой мебели, тяжелых бархатных штор, отделанных золотой бахромой, старинных чашек восемнадцатого века придал ей уверенности. У банкротов не бывает таких вещей. Дэвид как всегда дразнит ее.