Эмиль ничего не говорит. А я и не хочу теперь его приветствовать. Вообще разговаривать с ним. Вступать в какой-либо контакт.
Потому что…
Боюсь непоправимого.
Я боюсь своих чувств. Очень.
Особенно когда они вспыхивают как огонь. Разгораются всё сильнее. После наших встреч.
Мы молча едем к нему домой.
Я сонно и устало смотрю на ночной город. Засыпаю на ходу. А он продолжает молчать. Не говорит ни слова.
Через полчаса он запускает меня в дом. И закрывается. На замок. Чтобы я не ушла.
Я это пыталась сделать два раза в первые два года. Но Эмиль тут же пресекал мои попытки.
Но сегодня… Я останусь с ним. Поговорю с глазу на глаз. Опять.
Поэтому, как только захожу внутрь, ставлю сумку на стол. Осматриваюсь. Квартира всё такая же. Не меняется с годами. Только… Фотографий нет. У Эмиля есть брат — Арчи. Они живут не вместе, но странно, что пропали и его фото.
Пытаюсь выкинуть это из головы. Не моё дело.
Я иду ванную. Переодеваюсь. Потом возвращаюсь на кухню, убираю блинчики с мясом в холодильник. Чтобы не пропали. Приготовила на всякий случай. Завтра весь день быть здесь.
Стараюсь не думать о том, что будет через несколько минут.
Точнее, уже сейчас.
Когда Арсанов подходит ко мне со спины. Обхватывает ладонью талию и тянет на себя. Я послушно позволяю ему это сделать. Поднять меня в воздух и унести.
Всего несколько секунд и он оказывается в спальне. Валится вместе со мной на кровать, прижимая своим телом.
Своей рукой, которая гладит плоский живот.
Я волнуюсь. Хоть и знаю, что он меня нигде не тронет. Но… Так было раньше. Я была несовершеннолетней. А сейчас? Мне уже есть восемнадцать.
Он взрослый парень. Тем более, как я слышала… В сексе эмоции выплёскиваются больше.
Сглатываю и боюсь.
Сама концентрируюсь на ладони, что лежит внизу живота. Я не дамся ему, если он захочет большего.
Но мои опасения напрасны.
Он только обнимает, притягивает меня к себе. Я лежу к нему спиной, поэтому чувствую только горячее дыхание на своей шее.
Мурашки покрывают тело, и я стараюсь отдалиться от него.
Мне приятно. И именно это странное чувство меня и ужасно пугает.
Я его ненавижу. Должна ненавидеть. За предвзятое ко мне отношение. За этот брезгливый в мою сторону взгляд. Но…
В то же время…
Сегодня я соврала Кате.
Она права. Я — влюблённая дурочка.
Потому сейчас, когда Эмиль теснее прижимает меня к себе, я чувствую тепло. Такое обволакивающее, согревающее. Хоть и в груди всё равно тлеет чувство обиды.
Прикрываю глаза, пытаюсь погасить эти чувства внутри меня.
— Спокойно ночи, — доносится совсем тихо спокойный и в то же время равнодушный голос.
Это его единственные слова, перед тем как я закрываю устало глаза и стараюсь уснуть.
Сделать это тяжело. Особенно когда знаешь, что засыпая, ты чувствуешь низом живота чужую ладони. И ягодицами… Твёрдый бугорок, что упирается мне в попу.
И я боюсь. Хоть и знаю. Эмиль не сделает мне больно.
Наверное.
3
Я просыпаюсь наутро, чувствую рядом с собой холодную постель, когда ворочусь на кровати.
Не понимаю, как уснула. Я провалялась всю ночь, боясь, что всё же Арсанов не выдержит.
В итоге… Уснула.
Сейчас разлепляю глаза, поднимаюсь. Не нужно долго искать Эмиля. Он сидит в кресле. Задумчиво смотрит на меня, попивает какой-то алкоголь.
Сглатываю.
Он часто пьёт. И я волнуюсь за него.
А мне от этого не по себе.
Арсанов наблюдает. Проникает одним карим, беспощадным взглядом внутрь. Кажется, видит все мои органы. Даже сердце, которое сейчас бьётся в бешеном ритме.
И мысли! Эти порочные, и неправильные мысли, связанные с ним…
Вот не надо ему туда!
— Ты будешь завтракать? — спрашиваю неловко. Нужно как-то его отвлечь.
Для него этот день — тяжёлый. И я хочу помочь ему его пережить.
Учитывая… Что это — наш единственный день в году, когда мы можем вот так вот говорить.
— Не хочу.
Тихо выдыхаю.
Отказывается.
У меня какое-то дежавю.
Но я всё же встаю с кровати. Обматываюсь в простынь, чтобы не показывать свою розовую, в зелёный кактус, пижамку. Она детская. А он наверняка не упустит момента подшутить надо мной.
Хотя…
Разве это не повод, чтобы поднять ему настроение?
Всё же скидываю со своего тела простынь. Вскидываю гордо подбородок и иду на кухню. Чувствую на себе его изучающий горящий взгляд. Как на углях иду.
Достаю приготовленный вчера ужин. Как хорошо, что блины хотя бы приготовила.
Я разогреваю завтрак. Ставлю чайник. Возвращаюсь обратно в комнату. Нависаю над парнем. Пока он выжидающе глядит на меня снизу вверх.
Когда я ещё так на него гляну? Он постоянно смотрит наоборот. Я же ростом ниже!
Хватаю Арсанова за запястье. Тёплое.
И кожа у него такая приятная на ощупь. Он такой горячий.
И от этих странных мыслей я сглатываю.
Тяну на себя и заставляю встать. Хотя он встаёт сам, как только я прошу его.
И буквально тащу Арсанова на кухню. Хватаюсь за его ладони и кряхчу:
— А, ну, иди…
Он не улыбается. И на идеально выгравированном лице не двигается ни единый мускул. Он всегда такой. Холодный, равнодушный.
Поэтому не удивлена. Но мне удаётся его заманить на кухню.
Мы молча едим. Как всегда.
После этого я мою посуду. Мы собираемся в гостиной и просто сидим. И мне это надоедает.
Точнее, я собираюсь с мыслями и пытаюсь спросить, что Эмиль вытворяет каждый год своими действиями.
Почему я? А не Арчи?
Он ведь его брат. Родной. Он точно уже успокоение посильнее.
— Эмиль, — я зову его по имени. Оно мне нравится. Обожаю его всей душой. Как и человека напротив. Только боюсь ему признаться. И себе тоже. — Почему ты… Каждый год…
— Не задавай лишних вопросов, — обрубает грубо. Слегка щурится, награждая меня пронзительным взглядом. — Я не люблю болтовню.
Я киваю.
Ясно.
Обхватываю себя за коленки.
Мы оба сидим на полу. В этот раз он не обнимает меня как всегда. Не прижимает к себе.
А я ведь так этого ждала.
Только смотрит. Скользит горячим взглядом по моему полуобнажённому телу. Пижама прикрывает слишком мало.
А я в этот раз… Спокойно выдерживаю на себе всё его внимание. Только немного краснею.
— Ты всё ещё играешь в футбол? — мне не хочется сидеть скучные сутки молча, поэтому пытаюсь занять его беседой.
И после этого вопроса, я кусками, но вырываю из него информацию. Хоть он и почти сразу даёт мне понять, что разговорами его не увлечёшь.
В основном говорю я. Он либо кивает, либо отрицательно машет головой. Все его слова короткие, односложные.
— Ты придёшь на моё выступление? — не знаю, почему это спрашиваю.
Мне совершенно неважно.
— Должен? — выгибает бровь.
— Ну, я подумала, — мне становится неловко. Почему я вообще это спросила? — Света придёт. Она же тоже танцует.
Света… Его девушка. Или кто она там, не знаю.
— И?
— Она ведь… — сглатываю ком в горле. — Вы вроде как… Встречаетесь.
— Не знаю, откуда ты взяла эту чушь. У меня нет девушки, — отрезает холодно. Недовольно сверкает карей радужкой.
— Она так не считает, — наклоняю голову чуть вбок.
Эмиль внезапно напрягается. Вытягивается. Не отрывается, продолжает буравить взглядом.
— Чьи слова для тебя авторитетней? Мои, или её? — я не знаю, что и ответить. Скажу — его, уже проиграю. Её — взбешу парня.
— Я говорю то, что вижу. И видят другие, — вот так вот!
— Мелочь, — качает головой. — Ты многим веришь и смотришь на мир в розовых очках. Я скажу тебе по-другому. Мне нравится другая.
Странно слышать это от него.
— Не Света? — уточняю.
И хоть пытаюсь выглядеть непринуждённо, сердце сковывает болью.
Что это за чувство?
Может, к кардиологу сходить?
Никогда не думала, что Арсанов может быть влюблён. Интересно, почему та девушка не с ним? Тяжело сказать этому парню «нет». Или же он ещё не сказал ей о своих чувствах?