А ты времени даром не теряешь. – едко проговорила я, наблюдая картину, разворачивающуюся на кровати. Затем, поддерживая образ ревнивой девушки, подошла к Алесе, стащила её с Косова и успешно вытолкала её за дверь. Девушка, кажется, была обескуражена таким поворотом событий. Вернувшись на пару шагов назад, я подобрала потерянный ею пеньюар и выкинула его ей в лицо.
Кажется это ваш пеньюар, мадам. И на вашем месте я бы не сверкала полуголой задницей, внизу люди и им сейчас открывается прекрасный вид. Теперь ты! – я гневно указала пальцем на Косова и захлопнула дверь перед самым носом блондинки.
Что я? – поинтересовался Макс, так и не дождавшись от меня продолжения.
Ничего. Заткнись и не гавкай. – рявкнула я, схватила синюю пижаму и направилась в ванную. Несмотря на то, что днем всё ещё было тепло, ночью и ранним утром было холодно. Вышла я уже готовая ко сну.
Да ты злишься! – с довольной улыбкой отметил Макс.
Нет, я вне себя от счастья, – язвительно отозвалась я. – А то, что ты стащил с меня трусы прямо при всей твоей семье, когда кто-нибудь мог это заметить, меня радует особенно. Кстати, где они?
Здесь, – он похлопал по правому карману. – Хочешь забрать их?
Да.
Подойди и забери, – блеск в его глазах меня насторожил, к тому же сейчас он был полуголый, возбужден и лежал на кровати, так что подходить я не решилась.
Можешь оставить себе, – недовольно пробурчала я, стараясь на него не смотреть, а он рассмеялся, и я поняла – издевается, как и в день своего рождения.
Я не понимаю, почему ты так злишься, тебе ведь понравилось.
Почему я злюсь?! – взорвалась я. – Он ещё спрашивает! После того, что ты сделал, а потом просто ушел, ты ожидал увидеть меня в другом состоянии? Разумеется, ты – то нашел себе развлечение, а мне что делать?
Ах вот в чем дело! Так иди сюда, мы всё исправим. – соблазняюще проворковал он, потом запрокинул голову и, приподнявшись на локтях, расхохотался. Однако, увидев, что я схватила подушку, прекратил. – Ты куда?
В свою комнату. Буду спать отдельно, видеть тебя не могу, не то, что в одной комнате находиться. И ни слова! - я вскинула руки в предостерегающем жесте, увидев, что он открыл рот, видимо, собираясь снова изречь какую-нибудь пошлую гадость. Косов захлопнул рот и, прищурившись, уставился на меня. Мне его взгляд и хитрая улыбка совсем не нравились.
Уверена, что не хочешь остаться здесь?
Абсолютно, - заявила я, покидая комнату. В руках я всё ещё тащила его подушку. Я прекрасно сознавала, что всё внизу наблюдают за моим демонстративным уходом, но вести себя менее вызывающе была не намерена.
Так даже реалистичнее. Пусть все думают, что мы поссорились из-за Алеси. Косов сам этого хотел, пусть теперь пожинает плоды своих желаний, а я не собираюсь оставаться с ним и быть способом для снятия его напряжения. Сам виноват, нечего было распускать руки".
Я понимала, что злилась из-за того, что он оставил меня в таком взвинченном, неудовлетворенном состоянии, а вовсе не потому что он позволил себе столь неприличную выходку. Этого как раз можно было от него ожидать, он с самого начала не скрывал того факта, что меня ждет нечто необычное и непривычное. Я должна была ожидать чего угодно. Лишь в одном Косов был не прав. Говоря, что мне может это не понравиться. Мне это понравилось. Все его действия. В какой-то момент я даже начала желать большего, чем просто прикосновения его руки, но в этом я с трудом признавалась даже самой себе.
Дойдя до спальни, я распахнула дверь, и, не включая света, прошла к кровати. Откинув край пледа, я бросила подушку и улеглась. Плед был жёсткий, тонкий и совсем не грел. Возможно, это было даже к лучшему - холод вышел на первый план и потихоньку затмил желание, давая моему телу успокоиться. Я рассеянно подумала, что зря стащила у Косова подушку, здесь было достаточно своих. И это была последняя связная мысль, прежде чем моим сознанием снова овладели картинки и воспоминания о сегодняшнем вечере.
Макс - первый, кто позволил себе такое обращение со мной. До него ко мне ещё не прикасался так никто. Даже с Олегом ничего подобного не было. И уж тем более никто не стаскивал с меня трусы, которые, кстати, до сих пор находились где-то у Косова. При воспоминании об этом мои щёки порозовели, и я порадовалась, что сейчас ночь, я в комнате одна и моего лица никто не видит.
Зачем он вообще это сделал?" - объяснения этому я не видела. С вступлением в действие нашего соглашения, Макс немного изменился, общаться с ним стало немного проще и одновременно сложнее. Теперь можно было не ждать его внезапных вспышек гнева, но зато стоило опасаться "маленьких проказ" вроде сегодняшней.
Но согласись, сегодня ты была совсем не против таких проказ", - лукаво заметил внутренний голос. Я его проигнорировала. На ум сразу пришли слова Катерины о том, что Косов себя ещё покажет, и замечания Розы, что он совсем не такой, каким кажется. Эти два утверждения - полная противоположность друг друга, и какому верить - не понятно.
Так кто же он всё-таки такой? Чего хочет и в какую игру со мной играет?" - я была не уверена, что хочу получить ответы на эти вопросы, но из чистого упрямства схватила подушку, намереваясь поступить единственно верным образом.Макс.
Я уже засыпал, когда дверь в мою спальню открылась, и на кровать шлёпнулась подушка.
Подвинься, - раздался угрюмый голос. Я обернулся, возле кровати стояла Львова. Она явно опять была чем-то недовольна.
О, неужели ты всё-таки решила вернуться? - я был рад, что она это сделала, но не удержался от ехидства.
Там холодно. Двигайся, пока я тебя не треснула! - ещё более недовольно приказала она.
Я бы предпочел сейчас, чтобы ты меня трахнула, - с усмешкой заявил я, всё ещё чувствуя отголоски возбуждения, но всё же сделала, как она сказала. На это замечание Львова только измученно застонала, как бы говоря "Ты неисправим", залезла под одеяло и отвернулась, усиленно изображая сон и не настроенность на дискуссии.
Я ещё раз довольно ухмыльнулся и повернулся к ней спиной.
Глава 15. Ты хороший.
Глава 15.Аня.
Снова нестерпимый жар. Я приоткрыла один глаз, чтобы понять, что именно так действует на меня. Косов. Его ноги переплелись с моими, руки крепко меня обнимали, голова покоилась на моем плече, и его губы чуть касались моей кожи. Он мерно сопел куда-то мне в шею. На секунду меня захватила эта картина, но лишь на секунду, потом я безжалостно оттолкнула его и откатилась на другой конец кровати.
В чем дело? - сонно пробормотал он, протирая глаза и одновременно хватаясь за кровать, чтобы не упасть. Видимо я не рассчитала силы.
Ни в чем, просто я почувствовала ногой кое-что, что чувствовать совсем не желала. - соврала я. - И вообще, хватит использовать меня вместо подушки.
Ну прости, я не всегда контролирую эту часть своего тела. - поняв меня по-своему и возвращаясь в прежнее положение, проговорил Макс. - А теперь, пожалуйста, ляг и дай мне ещё немного поспать. Встанешь, когда я проснусь.
Что-о? Нет! - я в очередной раз чуть не сбросила его с кровати.
О Господи, женщина, что ты творишь! - Макс вскочил с кровати, обматываясь простынею. - Между прочим это "кое-что" тоже часть меня.
Эй, оставь мне простынь. - возмутилась я, на что он обернулся и посмотрел на меня, как мать смотрит на неразумного, но горячо любимого ребенка.
Предпочитаешь, чтобы я ходил в чем мать родила?
Ты опять голый?!
Я в принципе не ношу белья, так что я всегда голый, а вчера ещё и не предполагал, что ты вернешься. Так что извини. Ну, ты всё ещё хочешь, чтобы я вернул тебе простынь?
О Боже. - я, не глядя на Макса, свесила ноги с другой стороны кровати и собралась идти в свою комнату переодеваться, но Макс сказал, что вчера, пока я спала, мои вещи перенесли, и они в его гардеробной. Пришлось идти туда.
Одеваясь, я пыталась вспомнить, что мне сегодня снилось, но в голове мелькали лишь очертания и неясные образы. Отчетливо я помню лишь мягкий розово-голубой свет, как рассвет ранним морозным утром, такой же, как сейчас в спальне у Косова, и мягкий нежный поцелуй на губах. Казалось, что это не просто поцелуй в губы. Он достал до самого моего сердца. Даже сейчас его хотелось вспоминать. Я жалела, что это был всего лишь сон. Жаль, что я так и не узнала, кто оставил этот поцелуй. В самый последний момент, лицо парня скрыла вспышка света, в мгновение ока, превратившаяся в жар, и я проснулась.