Когда он теряет над собой контроль, то сжимает мою голову руками, не позволяя отстраниться, кончая мне в рот, когда же приходит в себя, то сразу отпускает, и я замечаю вину в его взгляде от нахлынувшей на него грубости. Но сама не чувствую себя оскорблённой, может, это странно, но мне это понравилось. На моём языке его вкус, и он мне нравится. Он мой мужчина, и я всё в нём люблю. Смотрю на него с довольной улыбкой на губах и слизываю с пальца его сперму, оставшуюся где-то на моём подбородке.
– Ты тоже вкусный, – возвращаю ему его же слова, произнесённые тогда, в машине.
Я даже не заметила, когда вырубилась. Просто отключилась. Никогда со мной такого не было. Раз – и уснула. Кажется, прямо под душем на руках Клима. Проснулась интуитивно, осознавая, что необходимо вернуться в свой номер, иначе мою пропажу обнаружат. Клим спал, прижимая меня к себе, это было так приятно, что вставать с его постели совсем не хотелось. Но надо.
Я вылезла из кровати, стараясь его не разбудить, но он тут же проснулся, хмуро наблюдая за мной затуманенными ото сна глазами.
– Сбегаешь, – констатирует он с укором, хриплым голосом.
Мне вдруг неловко стоять перед ним голой, но вокруг нет ничего, чем можно было бы прикрыться, кроме его бейсболки, которую стянула с изголовья кровати и как дурочка прижала к груди, которую он досконально успел изучить.
– Если я не вернусь, то поднимется скандал, – оправдываюсь я, наблюдая, как Самгин откидывает одеяло и встаёт. Вот кого не смущает своя нагота.
Клим подходит ко мне, демонстрируя всё своё обнажённое великолепие, так что у меня дух захватывает, и присаживается на край кровати напротив меня.
– Алёна, если ты ещё раз уйдёшь, то этот уход будет последним, – и речь сейчас совсем не о выходе из номера.
Верю ему безоговорочно, вновь ныряя в тёмную бездну глаз.
– Я уйду, только если ты меня прогонишь, – шепчу едва не плача, потому что от одной этой мысли испытываю страдания. Ведь я отлично понимаю, что не могу без него. Он моя единственная вакцина от смертельно опасной тоски.
Только вот нехорошее предчувствие тенью закрадывается в душу, а может, это всего лишь отголосок боли последних месяцев.
Обхватывает моё лицо ладонями, обращая к себе:
– Душу ты мне, Алёна, всю вытрясла. Были бы во мне силы от тебя избавиться, поверь, давно так бы и поступил.
Я следую за ним в гостиную, где были оставлены мои вещи, и замечаю здесь то, на что не обратила внимания вчера, когда только пришла. Самгин прошёл куда-то в другую комнату и вернулся уже в майке и в джинсах, к этому моменту я тоже успела натянуть свои вещи. Почти все. Трусиков я так и не нашла.
На столе в этой комнате много бутылок из-под алкоголя, но не они меня взволновали. Я увидела белый порошок, размазанной дорожкой оставленный на столе. Смотрю и понимаю, что это не сахар рассыпан так. Поднимаю на Клима испуганные глаза. Не хочу верить, что он употребляет наркотики. Только не это. Я не смогу справиться с человеком, у которого зависимость. Мне хватило матери.
– Клим?
Он подходит ко мне, сжимает мою голову пальцами, заставляя смотреть в свои глаза.
– Алёна, это не моё, моих друзей, – он говорит это так, будто слова хочет донести до самого центра сознания, но я не знаю, могу ли верить им.
– Зачем?
– Я не употребляю наркотики, они – да, это их жизнь, не вижу смысла им мешать. Ты мне веришь?
Он не отпускает и не отпустит, пока не услышит от меня нужный ответ. Чувствую эту упёртость в нём. Смотрю внимательно в его глаза, силясь вспомнить, казалось ли мне когда-либо его поведение странным, но ничего такого в памяти не всплывает.
Я люблю его всей душой и хочу ему верить. Пока Клим ни разу меня не обманул, значит, и сейчас не стоит в нём сомневаться.
– Верю, – киваю я. – Может, тебе не стоит с ними больше дружить?
Он целует меня в лоб и прижимает к себе.
– Может, и не стоит, – тихо соглашается, несколько отрешённо.
Мы стоим так некоторое время, пока он не начинает чувствовать, что я расслабляюсь. Берёт за руку, будто я его подружка из третьего «А», которую он в начале учебного года дёргал за косички, а теперь носит рюкзак, стирая этим простым жестом всю тревожность из меня.
Остановились, глядя друг на друга в тихом коридоре погружённой в глубокую ночь гостиницы, пока он не заметил, что я украла его бейсболку. Я и сама не поняла, с каких пор страдаю клептоманией, потому что, пока он не обратил на неё внимание, я понятия не имела, что захватила её с собой.