– Это бартер, я потеряла в твоём номере свои трусики, – оправдываюсь, вертя в руках бейсболку, смотря в полное довольства лицо парня.
– Ты их не потеряла, я их себе забрал, – и демонстрирует свои слова, достав моё белье из заднего кармана джинсов. Пока я, шокированная, оглядывалась, не видит ли кто-нибудь, как он размахивает трусиками, как белым флагом капитуляции, но всё же возвращает их обратно. Не на меня, а в карман.
На красно-синей бейсболке изображён логотип питерского хоккейного клуба с тремя большими буквами «СКА».
– Не знала, Самгин, что ты поклонник хоккея, – перевожу я тему, красная как свекла, оттягивая момент расставания.
– С чего ты это взяла?
– Так на твоей бейсболке логотип хоккейной команды, – показываю на буквы.
– Да? – улыбается своей неотразимой улыбкой, от которой у меня слабеют коленки, – я был уверен, что это всего лишь мои инициалы – Самгин Клим Анатольевич.
Меня это смешит, потому что он точно лукавит, где-то в памяти всплывают его фотографии с хоккеистами этой команды. Я надеваю его бейсболку и смотрю на него из-под её козырька.
– Самгин Клим Анатольевич, я буду надевать твою бейсболку перед каждыми соревнованиями на удачу, и мои победы будут только для тебя.
Он ничего не отвечает, просто целует так, что мне становится горячо и сил нет оторваться от него. Перед уходом снова обнимаю, не желая его отпускать. Так хотелось провести с ним всю ночь, но это было невозможно. Я утешала себя лишь тем, что у нас впереди ещё много ночей, особенно после того, как закончатся соревнования. Стоит только немного потерпеть.
Кажется, никто не заметил моего отсутствия, а мне оставалась ещё пара часов блаженного сна.
Мы стали первыми в командном многоборье, а я принесла России две золотых медали и две серебряных. Тренер был скуп на похвалу, лишь заметил, что я молодец, потому что сумела собраться, став первой на своих коронных снарядах. Я опустила глаза, когда он произносил слова, потому что в моей памяти сразу всплыло, кто и как меня собирал.
Если бы я была смелее, а моё лидерство среди российских гимнасток было бы неоспоримым, то пошла бы ва-банк и открыто, в лицо сказала, что я не тварь дрожащая, а имею право на личную жизнь. Но лучшей я пока не была, у меня есть равные мне по силе и программе конкурентки, я готова была с ними побороться, но не уверена, что без Данилевского у меня что-то получится.
Да, я уставала, да, он меня изматывал, порой казалось, просто издевался, настолько его режим тренировок был жёстким. Помогали массажисты, холодные, почти ледяные ванны и сон.
Критично рассматривая себя в зеркале, замечала, насколько видно под тонкой белой кожей сечение мышц, венки, проступающие над выделяющимися мышцами пресса. Руки в спокойном состоянии почти походили на обычные девичьи, но стоило напрячь бицепс, создавалось впечатление, что могу участвовать в армреслинге. Ноги тоже не отставали, я была гармонично развита, и перегибов, как порой бывает в моём виде спорта, когда плечи шире бёдер, не было. Таисия Андреевна всегда считала, что такое моё женское строение, с фигурой, подобной песочным часам, выгодно отличает меня от многих других гимнасток. Я нравилась судьям и красиво выходила на таблоидах. После того как в одном популярном спортивном журнале напечатали мою фотографию, на которой меня сняли с распущенными волосами в ореоле бликов солнца, создавших впечатление, что рыжие пряди горят, меня стали называть не иначе как «огненной девочкой».
Выступая на чемпионате Европы, я видела плакаты со своим новым прозвищем и пожеланиями побед, слышала бурную реакцию болельщиков во время награждения и получала колоссальный заряд энергии. Боль в мышцах и суставах уже не казалась такой острой, а усталость невыносимой.
Данилевскому тоже нравилось, что я получаю большой отклик у любителей спортивной гимнастики. Я знала, что, если удачно выступлю на России, попаду в сборную на Олимпиаду, то мне могут предложить рекламные контракты и, возможно, даже удастся купить бабушке желанный дом.
Клим держал меня в неведении о своих планах на мой счёт. Когда была возможность в период чемпионата Европы, я сбегала к нему в номер, и мы просто занимались сексом. У меня не было сил на разговоры, а у него – желания.
Иногда после тяжёлого соревновательного дня, когда я была вымотана и опустошена морально, мне просто хотелось находиться с ним рядом, дышать им, а Клим ни на чём не настаивал. Никогда не спала слаще и крепче, чем в его объятиях.
Я настолько распоясалась, что мне даже было всё равно, что скажет моя соседка по номеру, хотя она, естественно, заметила мои постоянные ночные вылазки. Но, должно быть, в этот раз мне крупно повезло, потому что кроме её любопытных взглядов ко мне ничего не прилетало.