Наутро после того, как лишилась девственности, пыталась найти, что же могло во мне измениться, но ничего кроме блеска в глазах я не обнаружила. А по прошествии времени пришла к окончательному выводу, что начавшаяся сексуальная жизнь никак не выдавала себя. У меня не выросла грудь размера «С» и окружность попы не стала граничить с окружностью Земли, как бы этим ни пугали. В общем, несмотря на то, что с начала пубертатного периода тренеры настаивали на половом воздержании, грозя негативным выбросом гормонов, как попкорн меня не разбомбило.
Как ни странно, но прав был именно Клим. Секс с ним расслаблял моё тело и мозг, очищая от лишних мыслей и отголосков спортивной усталости.
Мы отдыхали после близости в том же номере гостиницы, но почему-то на толстом восточном ковре вместо кровати, даже не помня, как там оказались. Я, лёжа на нём, соединяла указательным пальцем маленькие родинки на его груди и торсе, пока он ленивым, сытым взглядом следил за моими движениями.
– Ты знаешь, что ты мой космос? – спрашиваю его, разглядев очередное созвездие.
– Неужели? – произносит он с сомнением.
– Угу, – прикусываю губу, веселясь, – смотри, это «ковш» Большой Медведицы.
Поднимаюсь, оседлав его, чтобы продемонстрировать найденное сочетание, уходящее к низу его живота, и целую каждую родинку на нём.
Рядом с ним я была переполнена счастьем, оно горячим тёплым светом наполняло меня, пробиваясь свечением под кожей и бликами в глазах. Счастьем, которое казалось таким хрупким, что стоило дунуть на него, как оно разлетится подобно одуванчикам на ветру.
Я не знала, что будет с нами дальше, он не говорил, вернётся ли в город Н., и у меня всё также было катастрофически мало времени на личную жизнь. В день вылета из Парижа я порывалась задать ему вопрос о том, как мы дальше будем видеться и будем ли вообще, но мне вдруг стало страшно, что он захочет убить меня словом, ответив, что он пресытился и всё закончится здесь.
После того как покинула его спальню, в тот день мы больше не виделись. Перелёт до Москвы, где Данилевский остался по своим делам, а мне предстояла дорога на поезде. Всё ждала, когда появится Самгин, как в тот раз на вокзале, когда я сбежала от него. И тревожно было с каждой минутой, приближавшей меня к отправлению поезда. Он не пришёл. Я вдруг пришла к выводу, что это всё, конец, что всё начавшееся во Франции там и закончилось. Он попробовал меня, и я ему больше не интересна.
Проревела всю ночь в подушку, благо в моём купе никого не было и свидетелей у моей слабости не оказалось. Вышла ранним утром из поезда, щурясь от лучей весеннего солнца и ёжась от холодного ветра, везя за собой потяжелевший от наград чемодан. Кто-то дёрнул за него, хотела возмущенно зыркнуть на хама и встретилась с веселящимся взглядом Самгина.
Разглядывает меня, изменившись в лице, пока мимо нас по перрону проходят люди.
– Почему глаза красные?
Опускаю их, не желая признаваться в собственных страхах, и молчу. Уводит прядь моих волос за ухо, мягко сжимает пальцами затылок, понуждая посмотреть на него.
– Думала, что после секса больше не нужна тебе, – признаюсь.
Нагибается, касаясь лбом моего лба, тяжело вздыхая.
– Если бы.
Ради меня он вновь вернулся в город Н., отцу, правда, не сказал, что здесь. Но из наших разговоров у меня всегда создавалось впечатление, что Самгин-старший незримо обо всём в курсе и меня он точно не оценивает как девушку для своего сына.
Тисками вытаскивала из Клима информацию о себе, и мне почему-то становилось грустно, когда он сухо пересказывал историю своего детства. Моё тоже сладким не было, но, несмотря на все тяготы, я не знала, что такое школа-интернат и жизнь вдали от родных. Меня любила бабушка, и обожала старшая сестра всё детство. Это не заменило мне родителей, но подарило ощущение защищённости, тепла и ласки, исходивших от самых близких для меня людей на земле. У Клима и этого не было.
Заставила его показать свои детские фотографии, и, глядя на него маленького, я никак не могла понять, откуда у его матери нашлись силы быть вдали от него. Во мне поднималась горячая волна любви к тому мальчику, которым он был когда-то, хотелось обнять его, сказать, что он нужен и дорог.
Тот мальчик давно вырос, но я могла дарить свои чувства тому, кем он стал сейчас.
Несмотря на то, что мы по-прежнему редко виделись и нам приходилось скрывать отношения от тренера, пока я знала, что он отвечает на мои смс-сообщения и телефонные звонки, даже несмотря на расстояние, которое порой нас разделяло, я была спокойна и могла жить не мучаясь.