– Вы… вы его видели?
– Я мог бы тебя обманывать и говорить, что нет, но ты должна осознать масштабы трагедии, чтобы больше такого не повторилось. Снимок видели все. Но это не говорит, что ты сейчас должна забиться в самый дальний угол квартиры и не выходить оттуда. Наоборот нужно показать всем, что случившееся не сломило тебя. В жизни будет еще множество трудностей, и тебе необходимо научиться находить в себе силы противостоять невзгодам.
– Вы отчислите меня?
Его брови подскочили вверх, и он перевел взгляд с меня на куратора, а потом – обратно.
– С чего вдруг?
– За аморальное поведение.
– Тут было бы уместнее отчислить Эмиля, но и этого я делать не буду.
При упоминании имени Тарханова мне сразу же захотелось что-нибудь разбить.
– Эмиль был у меня перед тобой, примерно за час. Он клянется, что распространение снимков – не его рук дело.
– Ну конечно, – хмыкнула я.
– Полина, за такой долгий срок на своей должности я немного научился читать людей. Мне кажется, Эмиль не врет.
– Позавчера мне тоже так казалось, – пробубнила я себе под нос.
– В общем, Полина, Ира, ситуация такая, никто никого не отчисляет, но будем наблюдать за дальнейшим развитием событий.
– Мне нужно перевестись в другой ВУЗ?
Декан раздраженно вздохнул.
– Да что ты заладила-то с другим ВУЗом? Тебя никто не отчислит, и ты не должна переводиться. Ты – одна из наших лучших студенток, бюджетница, умница и активистка. Прекращай. Настраивайся на позитив, как ты умеешь. Владлена Аристарховна сейчас в отпуске, но вернется через пару недель. Если тебе будет нужен психолог, позвони в деканат, и Лиза запишет тебя к ней.
– Хорошо, спасибо.
В дверь постучали, и декан жестом пригласил посетителя. На пороге кабинета появился Павел «Драконыч» – мой преподаватель. Он вел единственный предмет, по которому мне еще оставалось сдать экзамен. Поздоровавшись со всеми, Павел Семеныч сел на стул из длинного ряда других, стоящих у стены.
– Павел Семеныч, не откажи в услуге. Я проверил журналы успеваемости и вижу, что у Полины Федотовой нет проблем с твоим предметом.
– Нет. Полина одна из лучших на курсе. Пропущена всего одна лекция, и та по болезни, насколько я помню.
Я кивнула, но на Пал Семеныча не смотрела, мне было жутко стыдно, ведь он наверняка тоже видел то злополучное фото. Я потрясла головой так, чтобы волосы упали вперед и закрыли мое бесстыжее лицо. И черт бы с ним, если бы просто все знали, что Тарханов меня трахнул. Но когда твою голую грудь и кружевные трусики рассматривает весь студгородок… Вот это стыдно. Как будто они все стояли и держали свечки, пока мы с Эмилем занимались сексом. Черт, опять накатило чувство, словно я испачкалась в грязи.
– Тогда поставь девочке «автомат».
– Без проблем. Пусть приходит на экзамен.
– Спасибо, – прошептала я.
– Нет, Паш, надо сейчас. Полина, зачетка с собой?
Я кивнула. Во время сессии все студенты носили ее с собой. Мало ли как повернется, например, консультация? А вдруг захотят «автомат» просто так поставить?
– Давай, – декан протянул руку через стол, а я, покопавшись в своем потрепанном рюкзаке, вложила в его руку заветную синюю книжку.
Через пару минут у меня в зачетке стояло «отлично» за последний в этом году экзамен. Мне бы радоваться, но лучше б я ночами не спала, пока готовилась, и волновалась перед экзаменом. Потому что после такого вынужденного «автомата» я чувствовала себя еще более грязной.
– Спасибо, – снова прошептала я, когда зачетка оказалась в моем рюкзаке.
Павел Семенович пожелал мне удачных каникул и ушел.
– Ир, оставь нас одних, пожалуйста, – попросил декан, и куратор вышла вслед за преподавателем. Как только дверь за ней закрылась, декан мягко произнес: – Поля, сейчас тебе кажется, что мир рухнул, но это не так. Попробуй повернуть ситуацию себе на пользу. Теперь ты знаешь, что это не тот мальчик, с которым тебе стоит заводить отношения. Эмиль выпускается в этом году, так что ты можешь больше его никогда и не увидеть. Да и сколько звезд сделали пиар на своих пикантных снимках?
– Я не звезда, и такой пиар мне не нужен.
– Тогда постарайся поискать в этом еще какие-то позитивные стороны.
– Нет позитивных сторон, Владимир Алексеевич, – я посмотрела в глаза декану. – Я не знаю, как смотреть в глаза маме и половине университета. Черт с ними, студентами. Но преподаватели? Как я могу посмотреть на них? Владимир Алексеевич, я хочу перевод в другой ВУЗ.