И без того двусмысленные - то ли брачно-любовные, то ли дружеские с прилагаемым к ним сексом, или как говорят англичане дружба с бонусами, наши отношения резко обозначились в сторону денег и материального обеспечения этих бонусов с одной непонятной мне странностью с ее стороны - она как бы стеснялась просить денег:
- Заказала себе платье по интернету, ты мне денег займешь?
Если я не давал их сразу, а предлагал деньги позже, Ольга всегда делала удивленное лицо, показывая своим видом: "А это что?". Получив деньги, любую сумму, или после покупки ей какой-нибудь вещи становилась ласковая и доступная:
-Ну что, сегодня у тебя ночуем? - и её желание близости было совершенно искренним.
...Наши собственно любовные отношения изначально определились по типу гостевого брака и, как тогда казалось, надолго. Моя новая любовь вкусно готовила, я дал ей ключи. Она приходила ко мне в любое время - утром или вечером, и обязательно в выходные вместе с сыном. Стасик - симпатичный мальчик полутора лет от роду, оказался вредным и противным, но забавным и обаятельным в своей вредности. Своим детским обаянием он подкупил меня. Мы подружились. В нем я увидел себя в детстве.
Ольга быстро заполнила мою холостяцкую берлогу игрушками и аккуратно сложенными в стопочки детскими вещами - носочками, трусиками, маечками и пеленками. Ольга была аккуратной женщиной. Даже в мелочах, даже в деталях повседневного быта. Например: умение выжать использованный чайный пакетик, ловко уложив в углубление чайной ложки и удушив его собственной же ниткой, не могло бы оставить равнодушным не только меня за этим наблюдающего. Ольгины руки справлялись с этой ничтожной мелочью также, как руки фокусника управляются с исчезновением предметов. Мелочь, ерунда, пустяк, но именно эта ерунда вызывала у меня приступ восхищения, тут же переходящего в желание, такого же дрожащего, как и от обаятельной улыбки или соблазнительного прикосновения. Вообще-то, в желанной женщине возбуждает все, перечень бесконечен. Не удержусь, пользуясь случаем, чтобы не сказать, что НЕ возбуждает: женское пьянство, скандализм и объедание на ночь. Триптих, исполненный маслом (маслом нагляднее) в зловеще-ярких тонах под названием "Убивая желание", - вот лучшая агитка против этой триады. Живопись здесь должна быть сильнее литературы - сразу в глаза, сразу в мозг. Был бы художником, обязательно написал бы нечто монументальное на эту тему и подарил бы Лувру или Третьяковке с условием постоянной демонстрации в составе передвижной выставки по всему миру как наглядное пособие для молодоженов.
Мне понравилось, как Ольга сразу определила, где будет стоять небольшой холодильник, одного моего ей показалось мало, в каком углу надо пристроить детский диван, как надо обустроить гардероб, и что пора уже делать ремонт в квартире. А возле дома обязательно поставить гараж, на пустыре под окном ему будет самое место. "Еще заведем кошку. Или собаку" - очевидно без домашнего животного семейное счастье Ольга себе не представляла.
Пришлось выгнать из квартиры мышь, которая скрашивала мои дни в одиночестве. Мышь забавляла меня. По проводу от валявшейся на полу переноски она ловко взбиралась на невысокий стол, где стоял телевизор, и возникала маленьким темным пятном на фоне новостей о международной обстановке. Она бегала вдоль экрана, пытаясь забраться выше, скребя черный пластик. А потерпев неудачу, исчезала тем же путем.
-Мышь! Я боюсь! - генетическая память у Ольги сработала в одну секунду при первом же "знакомстве" с моей постоялицей. Ольга испуганно взвизгнула, одним прыжком запрыгнув на диван. И ожидала там стоя, пока нахалка, сидя у стены, раздумывала - смотреть очередные новости или смыться от греха подальше. Надо полагать, мышиная память в процессе эволюции не изменилась и работала не хуже, чем у Ольги, и потому моя мышка благоразумно рассудила, что в ее вечном конфликте с женщиной затруднений с выбором у мужчины не будет - он однозначно сделает его в пользу последней.
Вызвать энтузиазм на обустройство жилища Ольга сумела. Потом мой энтузиазм пошел на убыль, и до гаража и домашней животности дело не дошло. А вместо холодильника появилась посудомойка. Как оказалось, очень удобная в быту вещь. Надо отдать должное - уют и в квартире и в отношениях, если она этого хотела, Ольга создавать умела. Потому что не умела жить одна. Ольга была из той женской породы, которым жить с кем-то гораздо интереснее одиночества. Интереснее, чем толкать в себя всякую вибрирующую дрянь. Это был ее главный принцип. Сама судьба предлагала мне воспользоваться им.
Ольга методично и терпеливо возводила фундамент своего благополучия, своего личного счастья. Гардероб, диван, ремонт, изгнанная мышь - все это было сделано мною в кратчайшие сроки. Её созданный бытопорядок был раздвинут еще на один сектор - я был встроен в него также аккуратно, как и всё перечисленное.
Женщина, как объект удовольствия, в ряду всех остальных и в отличие, может доставить удовольствие безграничное. И не только "лишь бы куда засунуть". Как, не сговариваясь, женщины избрали это выражение своим главным упреком мужской половине человечества? Сколько раз мужчины слышали это и не обращали никакого внимания. Потому что женщиной можно любоваться бесконечно. И еще она может родить ребенка, подарить новую жизнь. Правда, взамен женщина потребует другую жизнь - долгую и совместную. Вполне себе равноценный обмен и все по-честному - жизнь за жизнь. Алгоритм счастья? Ну да, женский вариант. Его можно принять за основу, но при этом всегда следует знать и помнить одно правило - не все женщины прощают мужские ошибки.
Теперь с высоты времени мне понятно, что с Ольгой надо было жить сразу набело - без черновиков и ошибок, ни в коем случае не позволяя бестолковых действий и поступков. Возможности что-то исправить такие женщины никогда не предоставят. Также как не простят неуверенности и сомнений, неловкости и любой слабости. Если мужчина силен - она твоя, засомневался в себе - уходит. Женщина-приз, женщина-вымпел. Как награда за безупречность, успешность и безошибочность. А еще за исключительность.
Но я не перфекционист. Я не всегда безошибочный, и мое поведение не всегда безупречное. И с успехом хотя и дружу, но иногда мы расходимся в разные стороны. А моя эксклюзивность только и есть, что мой маленький поэтический дар, и тот большей частью вызван моей страстью к Ольге. И еще я бываю не уверен в себе.
Эту мою неуверенность Ольга всегда замечала и подчеркивала. Любая моя бестолковость никогда не оставалась без ее внимания и была предметом ее насмешек и не очень приятных шуток. "Староват ты для меня, подумай лучше о возвращении в семью" - это была ее любимая шутка. И что-то еще насчёт зубов. Про зубы было на грани. Не сразу (и мне пришлось постараться) убедил я ее, что с зубами у меня все нормально, что они у меня свои. "Да, верю, верю", - успокоила меня Ольга, когда, испугавшись, я лихорадочно пустился убеждать ее в своем отменном здоровье.
-Я уже десять лет ничем не болею.
-Да верю я. Успокойся, ну?
И что это меня так взволновало? Наверно, я был легкой мишенью - "А мне нравится дразнить тебя. Люблю смотреть, когда ты злишься". Почему-то такое отношение меня коробило, но я старался этого не замечать. Ольга относилась к тому типу женщин, которые даже если полностью будут в чем-то виноваты, посмотрят и очень грустно скажут: "...меня очень огорчает то, как ты позволяешь сейчас смотреть на меня...очень огорчает". Ольга проделывала этот прием каждый раз, когда хотела уйти от упреков и обвинений, я даже не успевал их предъявить, и сам был готов просить прощения...
Мне хватало с ней редких встреч, которые постепенно превратились в ежедневные, редкими стали только ночные вплоть до самого конца нашей любовной связи. Поначалу Ольга приходила ко мне одна. Часто наши свидания были сопряжены с преодолением известного рода затруднений, вызванных совместным проживанием с родителями. Иногда я помогал ей в этом.