Я поглядела на неё, демонстративно закинула в рот жвачку и принялась жевать. Я специально громко чавкала. Видела, что нашу Железную леди аж передёргивает от таких звуков, и получала от этого удовольствие.
– Это мы установим, кто что брал и зачем, – сказал Упругий.
Я посмотрела на Тима. У него было сложное выражение лица. Нечто среднее между изумлением и оскорбленным достоинством. Видимо, он колебался, какую маску выбрать. Наконец выбрал:
– А на каком основании вы нас допрашиваете? Не имеете права! У вас должны быть соответствующие документы, а у нас повестки на руках.
Упругий оскалился:
– Так это еще не допрос! На допросе я с тобой не так буду разговаривать!
Тим пожал плечами:
– Пожалуйста. Только в присутствии родителей. Мы несовершеннолетние.
Инночка с новой силой ударилась в слёзы. Упрямый, то есть, Упругий, явно смутился.
А завуч подняла обеими руками кипу каких-то нормативок и ка-ак грохнет на пол! Тоненькие папочки веером разлетелись по паркету. Прямо Упругому под ноги.
– Простите, не сдержалась, – завуч дёрнула углом рта. – Чего ревёшь, дура? – это она уже Инке, я даже обалдела от такого её тона.
– Я попросил бы… – начал Упругий.
Его проигнорировали.
– Я испугалась! – проскулила Инка.
– Чего ты испугалась, чего?!
– Послушайте, – снова встрял Упругий.
Но снова не был услышан.
– Чего ревёшь теперь? Если думать не умеешь, надо было меня спросить, а не кидаться звонить в полицию, пожарным, в разведслужбу или ещё кому-то!
– Я попросил бы не оскорблять вашу сотрудницу! – наконец выговорил Упругий.
Дальше был кошмарный ужас. Или ужасный кошмар. Они вопили, перебивая друг друга, каждый о своём. Из всего этого базара я разобрала только, что пропала крупная сумма денег. Точнее, банковская карта, на которой лежала эта крупная сумма. Деньги принадлежали школе, карточка была на имя завуча. Обнаружив пропажу, Инка перепугалась, ударилась в панику и схватилась за телефон.
При чём тут, спрашивается, мы с Тимом?
При том, что вообще-то мы к Инке действительно часто забегаем. За документами, с флешки что-нибудь распечатать, ручку выпросить – Тим их постоянно теряет. Инка ворчит, но никогда не отказывает. Если завуча рядом нет, конечно.
Если её нет, Инка может и чаем угостить. Скучно ей просто так сидеть, она поболтать любит. Всё успевает: и бумажки свои печатает, и сплетничает, и чай прихлёбывает. Хотя вообще-то она Тима привечает, а я так, за компанию.
Инка, короче, позвонила этому Удобному, то есть, Упругому. Он прилетел ловить грабителей. А эта курица накудахтала ему всяких ужасов, и про нас заодно не забыла, как про частых своих гостей. Да чтоб я ещё раз к ней зашла!
Наконец нас отпустили.
Тим шагал, опустив голову и загребая ногами. Завуч послала нас сидеть на уроках, а мы даже не знали, какой вообще сейчас урок. Так что решили догулять.
– Слушай, а откуда ты знаешь про все эти церемонии? Про ордера, повестки? – спросила я.
Мне правда стало интересно.
– Знаю, – угрюмо буркнул Тим. – Поживёшь с моё, тоже будешь знать.
– Тим, – я заколебалась. – А у них точно нет оснований нас обвинять?
– Дура, что ли?
– Ну, прости, прости! Просто я подумала, что… Ладно, прости!
Мне стало совсем неловко. Но Тим неожиданно улыбнулся:
– Да не бойся, Лесь! Это ж цирк и клоуны! Он не следователь никакой, он студент вообще!
– Да ладно!
– Ты что, слепая? Он же нам студенческий билет предъявил! Думал на испуг взять.
– Да ну! – снова не поверила я.
– До меня тоже сначала не дошло. А потом я свою мысленную фотографию прочёл. Ну, может, не студенческий, но вроде того. Клеймо правовой Академии я точно видел. Никакой он не следак, а Инкин друг какой-нибудь. Наверняка, – Тим кивнул, соглашаясь сам с собой.
– Зачем это всё?
– Напугать. Ты же вот напугалась!
– За тебя, дурак!
Тим ухмыльнулся. И побрёл к себе в класс. С таким видом, будто ему всё смертельно надоело.
Тимофей
Мне правда всё смертельно надоело. Леська сегодня спросила, с чего бы я разбирался в правовых вопросах не хуже юриста. А как тут не будешь разбираться, когда твой любимый родитель на условном сроке за мошенничество, и ты вместе с ним под контролем, потому что папочка несмотря ни на что умудряется ввязываться в какие-то подозрительные авантюры. Когда приходишь домой, а у тебя в прихожей, ну, допустим, огромные коробки.