– Чёрная «Веста», три тройки, буквы не разглядела! – отчеканила Полина.
– Я Серёже позвоню, – подала голос Инна. – Может, он что-нибудь узнает.
– Позвони, Иннуся, – Полина мерила приёмную шагами, ломая пальцы. – Позвони, это очень важно!
Через четверть часа появился Угрюмый.
– Сейчас всё будет, – заверил он. – Выясним, что за машина.
– Лишь бы не поздно. Лишь бы не было поздно, – вполголоса повторяла Полина.
Как мантру читала.
– Куда поехала машина, помните? – спросил Упругий.
Полина ответила.
Упругому позвонили. Но ничего полезного, видимо, не сообщили.
– Так куда, вы говорите, она поехала?
Завуч, надо сказать, вела опрос более убедительно и профессионально.
Между тем нос у меня был катастрофически забит. Я незаметно утиралась рукавом свитера, старалась шмыгать как можно тише. Но Упругий всё равно раздражённо косился на меня.
Ему ещё раз позвонили. Снова безрезультатно.
– Так что там с машиной? – в третий раз спросил он. – Куда она двигалась?
Я не выдержала и хрюкнула. От смеха.
Упрямый тоже не выдержал. Расстегнул борсетку, вынул пачку бумажных платков, бросил мне.
У него что-то упало, пока он проделывал эти манипуляции.
– Серёжа, это что? – удивлённо спросила Инна.
Все обернулись.
В руках она держала пластиковую карту.
– Та самая?
Серёжа кивнул.
– Где ты её нашёл?
– Здесь. В тот самый день, когда её подбросил этот ваш… Арсений, кажется.
– То есть, вы хотите сказать, что карта всё время находилась у вас? – спросила Вера Васильевна.
– Ну да. Я думал, с её помощью и помощью мальчишки мы выйдем на след настоящих финансовых мошенников. Это был такой… психологический эксперимент.
– Психологический эксперимент? – придушенным голосом произнесла Полина.
Я посмотрела на неё и ужаснулась. Жизни Упругого явно угрожала опасность.
Полина как-то в одно мгновение перенеслась к горе-следователю и без размаха, жёстко вдарила ему под рёбра.
Упругий охнул и осел.
Инна отступила, прикрыв рот ладошкой.
Я думала, она накинется на Полину, защищая своего милого. Но Иннуся схватила со стола кипу бумаг и со всего размаху залепила любимому (или уже бывшему любимому) этой кипой по морде.
Судя по виду Веры Васильевны, ей тоже очень хотелось приложиться к личности Убогого. Но она сдержалась. Сказала только:
– Кто ж вас таких в Академии Права держит?
И тут запел Полинин мобильник. Она схватилась за него так, что едва не выронила.
– Да! Федя! Да, звонила! Бегу!
Она махнула мне рукой, приглашая следовать за ней.
Возле школьных ворот стояла машина. Полина птичкой вспорхнула на заднее сиденье. Я следом.
– Федя, побыстрее, прошу тебя!
– Не волнуйся, Поля! Он в безопасности. Ничего ему не сделают.
Я смотрела в затылок сидящему впереди крепкому мужчине в строгом деловом костюме. Значит, это и есть муж Полины, Фёдор.
Ехали недолго. Остановились во дворе недавно построенного четырнадцатиэтажного дома. Фёдор вышел первым, дёрнулся открывать двери. Сначала мою – она была на его стороне. Полина не дождалась, уже выскочила из машины.
Мы поднялись на второй этаж. Фёдор постучал, и нам открыли.
Это была пустая квартира, без мебели. Только на кухне стояли плита, стол, холодильник. Я увидела всё это мельком, отыскивая взглядом совсем другое. Другого, точнее.
– Тим!
– Леська!
Он сидел у стеночки. Увидев меня, поднялся, обрадовано протянул руки навстречу.
Я не решилась его обнять, просто взяла за руки и смотрела, смотрела в глаза.
Глаза у него потускнели. Они больше не вспыхивали, не искрились. Будто покрытые слоем пыли. И вообще он сильно похудел и осунулся. Стал каким-то прозрачным, совсем нездешним.
– Ты эльф, – прошептала я.
Он нахмурился.
– Брось, Леська, не выдумывай!
Отцепил руки, отвернулся.
– Я пойду. Ранец возьму. А то опять кто-нибудь прицепится.
В углу действительно валялся рюкзак. Тим его поднял, надел, бережно расправил лямки, потом махнул мне рукой, сообщая, что он на выход.