Очень подходящий братья выбрали материал, потому что бусины у сестры не глянцевые, а как раз такие, как надо, пушистые. Но Нютке не понять, она не любитель фильмов Миядзаки и вообще японской анимации.
– Ну почему! Почему! – стенала сестрица. – Ничего нельзя оставить без присмотра! Как на вокзале! Даже хуже! Никакого уважения к чужой собственности и чужому личному пространству!
Я хмыкнул. Нютка моментально появилась в дверном проёме.
– Проснулся наконец! Не можешь за детьми присмотреть, как надо! Они у тебя весь дом спалят, а ты так и будешь дрыхнуть!
Я со вздохом поднялся. Куда деваться.
– С пробуждением! – язвительно произнесла Нютка.
– Полегче, систер! Я, между прочим, тоже из школы пришёл. И у меня был тяжёлый день.
– Это у тебя тяжёлый? Это у меня тяжёлый! У меня все дни тяжёлые! Тебе бы такие дни, как у меня! Да ты в своей школе не учишься совсем! Спишь на уроках, а приходишь домой, тоже спишь!
Я закрыл глаза и представил, как Нютка вращается в неоновом колесе. Есть такой цирковой номер, очень зрелищный: человек упирается ногами-руками в колесо и начинает всячески вращаться. Вот Нютка вращалась, вращалась, и выходило очень красиво, она была похожа на витрувианского человека, вписанного в круг, только с развевающимися волосами, ну и фигура у неё потоньше. Я прямо любовался, как это она красиво вращается…
– Ты меня бесишь! Бесишь!
Нютка лупила кулаком по моему плечу. Больно, между прочим: кулачки у неё маленькие, но твёрдые.
Я встал, потирая плечо:
– Чего ты вскипела, систер? Дети ни при чём. И я ни при чём. И бусы твои доброго слова не стоят. Признайся лучше, что тебя просто раздражают эти дурацкие коробки.
После этих слов я ожидал, что Нютка запустит в меня чем-нибудь. Но она резко развернулась и зашагала в кухню.
Я подмигнул братьям и двинулся за ней.
Нютка стояла у стола и резала хлеб. На плите что-то варилось – видимо, сестра поставила кастрюлю на огонь ещё до того, как начала ругаться.
В углу кухни завалился набок пакет с продуктами. Пахло сосисками.
– Люблю свою сестру!
Я ухватил отрезанную горбушку и откусил большой кусок. Хлеб был свежим и вкусным.
Нютка фыркнула.
– Кастрюлю с огня сними, – скомандовала она. – И воду слить не забудь.
Я приоткрыл крышку.
– Pasta!
В кастрюле бурлили макароны. Воду я слил, заправил макароны оливковым маслом.
Стёпка с Пашкой уже явились на вкусные запахи и теперь смирно сидели за столом.
– Руки помыли? – рявкнула Нютка.
Братьев моментально сдуло.
Вообще-то Нютка молодец. Не дала нам умереть голодной смертью. Свои деньги, между прочим, на еду потратила. Да, у неё есть свои деньги, она уже сейчас зарабатывает, как может: копирайтинг, переводы какие-то. О будущем думает.
От родителей мы денег не получаем. Мама у нас принципиальный противник карманных денег, а папа – принципиальный сторонник мамы.
Нам выдают ровно на школьный обед и на проезд туда-обратно. Поэтому мои карманы всегда пусты. Я бы тоже хотел как-то поправить свое финансовое положение. Но я ничего толком не умею.
Нютка разложила еду по тарелкам, и мы бодро загремели ложками и вилками. Жизнь медленно наполнялась красками.
Кстати, о красках. За окном совсем стемнело.
– Не знаешь, где parents ? – обратился я к Нютке.
Сестра дёрнула плечом:
– Даже не интересно!
– Не спросишь, что за загиб у папаши?
– Это меня интересует ещё меньше! – отчеканила Нютка.
Дверь хлопнула.
– Эгей! — послышался голос отца.
Нютка грохнула свою тарелку в раковину. Она уже покончила с ужином.
Отец появился в дверях. Радостный такой.
– Я тут немножко подсуетился… А мамы дома нет? О, ужин на столе! Анночка, какая ты умница!
Нютка мрачно посмотрела на него, ничего не сказала и удалилась в свою комнату.
Отец уселся на её место.
– Я тут немножко… потратился. Денег в доме нет. Но это временно. Ты мне веришь, Тим?
Я вяло кивнул. Спорить не хотелось. Говорить тоже.