- Лисёнок,- с трудом прошептал я, преодолевая разгорающийся шум в ушах. Она вздрогнула, посмотрела на меня уже осознанным взглядом, в котором отразилось узнавание, а следом глубокая боль разочарования и, наконец, смирение. Она смирилась с тем, что я подонок, трус, бросивший ее тогда, шесть лет назад и сегодня, там на обрыве.
- Я…- начал я, пытаясь объяснить ей, что помню, что чувствую все, но отчего-то глаза застила темнота, принимая в свои ласковые объятья, а последним, что я услышал, был крик Алисы, полный ужаса и отчаяния.
- АЛЕКС!!!!!!!
ГЛАВА 24
- Макс!- захрипела я, стоило Алексу отключиться у мня на руках.
Голос пока с трудом подчинялся мне, связки после моего стремительного выгорания, а потом и полного погружения в воду, оставались «деревянными», с трудом растягиваясь, от чего голос звучал так сипло, что каждое слово отдавалось саднящей болью в горле. Я откашлялась и позвала чуть громче:
- Макс, помоги мне!
Друг рванул в воду, высоко поднимая колени. И, если бы не весь ужас окружающей меня реальности, я могла бы посмеяться над ним. Однако, смеяться мне сейчас совершенно не хотелось. Вообще, все происходящее казалось каким-то нереальным, словно кадры из крутого экшена. Но самое странное было мое осознание самой себя и бурлящей внутри меня силы, вернее, мощного коктейля из стихий. Если раньше я ощущала их как нечто привычное и родное, то теперь во мне словно кто-то живой поселился, кто-то незнакомый, отчего кожа покрывалась мурашками. Погрузиться в глубокий самоанализ мне не дали. Подлетевший к нам Макс одним резким рывком буквально выдернул у меня из рук бесчувственное тело Алекса и, взвалив его себе на плечо, бодро зашагал к берегу, на сколько это вообще было возможным по колено в воде. Друг, словно грозный крейсер «Варяг», шел к берегу, не стесняясь в выражениях. Он на чем свет распекал и меня-безмозглую истеричку, и ненормального идиота, который решил отдать богу душу. Одним словом, костерил нас по полной. Вот только я его практически не слышала, в ушах сначала зазвенело, будто кто-то включил ультразвук, а потом воцарилась оглушающая тишина, перекрывшая все звуки извне. Не успела я испугаться, что внезапно оглохла, как в голове раздался голос. Чужой, холодный, лишенный эмоций голос.
- Оставь его в воде!- скорее приказ, чем просьба. Я резко остановилась, пытаясь понять, что происходит, даже оглянулась пару раз, но не увидев никого, кроме спины шедшего впереди Макса с Алексом на плече, кто мог бы разговаривать, мотнула головой, чтобы прогнать накатившую глухоту, снова двинулась вперед. Я не сделала и двух шагов, как колени резко подкосились, словно кто-то опустил мне на плечи тяжелую штангу, а голос, на сей раз зазвеневший от ледяной ярости, вновь раздался в голове. Теперь он не говорил, он заорал так, что мне на миг почудилось, будто из ушей потекла кровь:
- В ВОДЕЕЕЕ!
И я не выдержала. Закричала от боли, упав руками в воду, царапая дно и хватая пальцами песок. Макс уже почти вышел на берег, но услышав мой крик остановился и повернулся ко мне. Его глаза округлились от увиденного, и друг шагнул ко мне.
- Лиса, что с тобой?- обеспокоенно спросил друг. Сквозь усилившийся шум в ушах его голос звучал глухо, а летающие перед глазами мушки мешали четко видеть.
- Макс, я не знаю как объяснить, но Алекс должен оставаться в воде,- я почти кричала, но мне казалось, что друг не слышит меня.
Он удивленно вскинул брови, но не двинулся с места, осторожно опуская Алекса в воду.
- Уйди, помогу,- снова раздался в моей голове голос. Сейчас он не звенел от ярости, а просто монотонно повторял слова. Я подчинилась, с трудом поднимаясь на ноги и замечая, что тяжесть, до этого давившая мне на плечи, исчезла. Потянула Макса за собой, заставляя выйти на берег, пятясь, ни на секунду не сводя глаз за фигурой Алекса. Он лежал на песке, частично скрытый водой. Его тело слегка покачивалось на набегающих на берег волнах, он по-прежнему не приходил в себя, но дышал, и от этого в душе теплилась надежда, что голос, так настойчиво звучащий в моей голове, непременно поможет ему. Я не поняла, когда все изменилось, но фигура Алекса покрылась словно ледяной коркой, прозрачной настолько, что я смогла рассмотреть тоненькие ручейки воды, омывающие его. Они пробегались по лицу, по шее и плечам, спускались по рукам, оплетая мерно вздымающуюся под поверхностным дыханием грудь и, наконец, застыли, словно кто-то нажал на стоп-кадр. Медальон на теле Алекса замерцал аквамарином, а потом сам Алекс распахнул глаза. Он сделал один глубокий вход, потом второй, его глаза горели невероятно ярким голубым светом, будто в них загорелись лампочки в сто киловатт. Ручейки воды плавно скользнули в озеро, а тонкая корочка льда, так заботливо укрывавшая его во время лечения, исчезла. Алекс шумно выдохнул и сел.