Понимал ли я это? Скорее да, чем нет, поэтому только коротко кивнул, определяя свое отношение.
- Тогда ты должен сделать все, чтобы уберечь ее, Алекс- продолжил домовой, назвав меня привычным для меня именем, что говорило о том, что домовому что-то очень нужно от меня,- Она слишком эмоциональна, она живет другими, ради других. А ей нужно научиться жить за себя, иначе она просто погибнет. Сейчас в ней нет лада между стихиями, вода до сих пор не проснулась, а это плохо! Ты понимаешь о чем я?
Признаюсь, понимал я с трудом. Но общее все же до меня доходило.
- Что вы от меня хотите? Я не волшебник, по щелчку пальцев чудо сотворить не смогу,- буркнул я недовольно.
- Я и не прошу тебя ничем щелкать. В твоих силах пробудить эту стихию, а как ты это сделаешь, придумай. Только так, чтобы не навредить ей,- поднял палец вверх домовой,- Она не должна пострадать! Но немного шоковой терапии не помешает.
В глубине души я понимал, что он прав, но что-то внутри яростно противилось этому, будто кто-то другой, тот, более молодой Алекс хотел убить нас обоих. Ведь мы задумывали то, что могло огорчить его обожаемую Алису. Обожаемую? А ведь верно! Отголоски собственных чувств с каждым ударом в грудь слышались все отчетливее, заставляя вспоминать, ощущать трепет внутри от ее взгляда, ее присутствия. Понемногу, я вспоминал, но это было так далеко, что казалось, было не со мной.
- Так я могу на тебя рассчитывать, Алекс?- строго спросил домовой, а мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть, соглашаясь. Он еще раз посмотрел мне в глаза, пристально, испытующе, словно искал там что-то и, видимо, нашел, раз удовлетворенно хмыкнул в усы и исчез, оставив меня стоять столбом.
Зайдя обратно в дом, я решил пожелать доброй ночи, но услышал разговор между двумя девушками, который явно не предназначался для моих ушей. И то, что я услышал, мне категорически не понравилось. Да что там! Меня взбесило то, что говорила Алиса, ее слова резали меня, рвали на части. Боль больше не любезничала, не стучалась стеснительно и деликатно. Она рвала жилы остервенело, выплескивая все новые и новые огненные сполохи внутри меня, продирая себе путь наружу. И меня накрывало, складывало пополам, хотелось выть, но я держался. Пытался держаться, хватаясь поломанными пальцами на ускользающий самоконтроль, изо всех сил пытаясь вернуться в тот ледяной мир, который окружал меня последние шесть лет. Я стремился, но не мог. Хлопнув дверью, поразившись накатившей яростью, выскочил во двор и помчался прочь. Ярость, боль, горечь, отчаяние-теперь это мои верные спутники. Прочь от них, прочь от нее. Хотелось с головой уйти в приятную прохладу ледяной воды, ощутить ласку элементаля, почувствовать единение со стихией. Но больше всего я хотел обнять эту невероятную девушку, стиснуть ее в своих руках, остервенело прижать к себе….
Пытаясь прийти в себя и отдышаться стоял на берегу, глядя на воду, а потом решился, спустился к самой кромке и опустил руки, мгновенно ощущая, как стихия приняла, обняла и побежала по венам леденящим ручейком, приглушая огонь, так некстати разгоревшийся внутри. Стоял так несколько часов, приходя в себя. И мне почти это удалось. Удалось вернуть самоконтроль, снова погрузиться в эмоциональный вакуум, где нет места навязчивым разрушающих меня чувствам. Ее я ощутил сразу же. Ей тоже не спалось, сидела на отвесе и смотрела на воду, так же, как и я недавно. Такая грустная, такая задумчивая. И моя боль вернулась, стоило только взглянуть на нее, с новой силой принявшись терзать меня. Вода больше не помогала, не облегчала боль, наоборот, они словно сговорились, будто старые знакомые, решив добить меня окончательно.
- Не спится?- меня хватило только на это.
- Я смотрю, тебе тоже,- отозвалась потухшим голосом. А я хотел, стремился к тому, чтобы она посмотрела на меня, подарила те незабываемые вкусные эмоции, которых я так страшился раньше, которых так старательно избегал. Но она не смотрела на меня, будто сам факт моего присутствия рядом был ей неприятен. И это задело так сильно, что я захотел сделать ей больно, хоть так вывести на эмоции. Пусть кричит, пусть злится, но только не смотрит так безучастно, с пустым безразличием.
Странно подумать, но всего-то каких-то несколько часов назад я жил в коконе ледяного спокойствия и совершенно не желал никаких эмоций, а сейчас я их однозначно жаждал. Говорил какую-то дичь, замечая, что причиняю боль, а потом потерял дар речи от ее слов:
- Ты чужой здесь, Алекс. И пока не поздно, уходи. Забирай свой кулон и уходи. Я тебя уверяю, никто не подумает о тебе плохо. Если нужно бумажку какую написать твоему Ордену, ты скажи, я напишу, чтобы там у тебя не было проблем.