Это было больно услышать. Но я виноват сам. Никто, кроме меня самого повинен в этой ситуации не был.
Что ж… У меня была одна идея, как добиться прощения Лины.
Глупая, но это то, что пришло мне в голову…
***
АНГЕЛИНА.
Я уже начала потихоньку вставать.
И в этот день медсестра как-то очень упорно звала меня подойти к окну…
— Ну что там такое? — спросила, не понимая, чего она улыбается и на меня всё поглядывает…
— Так ты иди и посмотри!
Сестра помогла мне дойти до окна и выглянуть наружу.
Моя челюсть сама собой упала на пол и не хотела подниматься обратно…
— Вот дурак… — прошептала я сквозь слёзы, улыбаясь Матвею, что махал мне снизу.
Он стоял с огромным плюшевым медведем и смотрел на меня.
А возле его ног была огромная надпись краской на асфальте:
“Прости меня! Я больше так не буду!”
Медсестра тоже смеялась этой глупой, но трогательной надписи.
— Прости его, — мягко пихнула она меня в бок. — Ну какой день парень сам не свой ходит. Ведь любите друг друга, видно же.
Я лишь улыбнулась в ответ.
А медсестра открыла окно.
— Ну давай же… Скажи ему.
— Лина! — помахал он мне медведем снизу. — Ну, прости меня! Пожалуйста. Я всё понял!
— Он все понял! — повторила сестра словно стала его адвокатом, а мне хотелось смеяться от всей этой ситуации.
И, конечно, ничего иного я сказать не смогла, кроме как:
— Ну что с тобой делать? Прощаю. Но ещё раз — и тогда больше не разу, понял? Шантажист фигов.
— Я завязываю, Лин! Обещаю! Можно медведя тебе отдать? Он тебя поцеловать хочет.
— Он ли?
— И я.
— Ну ладно… Поднимайся. Ты прощён. И медведя мне неси!