Домой я добралась примерно через час. Зашла в свою спальню, переоделась в домашнюю одежду и, укутавшись в плед, отправилась в царство Морфея, держа в руках кофту мужчины, утыкаясь в неё носом, вдыхая его запах, насквозь пропитавший ткань.
Сегодняшняя прогулка с этим человеком подарила мне умиротворение, и я наконец уснула. Разбудил меня стук в дверь и громкое сообщение от мамы, что нужно собираться, скоро придут гости.
Медленно встав, начала собираться: надела лёгкое чёрное платье до пола, волосы причесала, убрав назад чёрным ободком. В моей душе траур, как и снаружи. Я не хочу наряжаться и улыбаться людям, которых не знаю. Мне всё равно.
— Саша, спускайся, — окликнула меня мама, и я направилась к выходу.
Подойдя к лестнице, опустила голову вниз и стала спускаться по ступенькам. На последней подняла голову, да так и застыла — в кресле напротив дивана, лицом ко мне сидел он — мой спаситель из ресторана и сегодняшний незнакомец, что угощал меня ароматным чаем, после которого я умиротворённо спала. Он прожигал меня своим чёрным взглядом.
— Вот и моя Сашенька, — от моего имени в уменьшительно-ласкательной форме захотелось поёжиться, так же, как и от её улыбки приторно-сладкой.
Когда она прекратит звать меня этим именем?
— Саша, — окликнула меня мама, но я не слышала её, смотря прямо в чёрные глаза мужчины, пока до моего сознания не дошли сказанные ею слова:
— Познакомься, дорогая, это мой будущий муж, Александр, — мужчина, которого я поначалу не заметила из-за того, кто сидел на диване, поднялся, повернулся ко мне и улыбнулся мягко. — И его сын Давид, который в скором временем будет тебе старшим братом, — мне показалось, что её слова прогрохотали так оглушительно, что у меня подпрыгнуло и бешено забилось сердце, я пошатнулась, ухватившись за перила лестницы.
Глава 6
Александра (Аля)
От слов матери отшатываюсь назад, ударяясь спиной в стену. Вижу, как Давид — мужчина, которому я слишком быстро начала доверять — дёргается в мою сторону, но вдруг осекается, застыв в кресле. Только пальцы рук вцепляются в коричневые подлокотники, словно он сдерживается. Я чувствую боль. Но не в спине, а внутри — там бушует буря, шторм сносит всё живое, что ещё осталось внутри, всё, что начало зарождаться во мне вновь, одним махом обрубила своими словами мама. Так не щадя, словно я ей чужой человек, не родная дочь. Это так больно.
Я не могу поверить в то, что она говорит. Что прошло всего несколько дней после похорон, а она уже обзавелась новым спутником жизни и пасынком — моим будущим старшим братом. От мысли об этом меня передёргивает, а во рту появляется сладковатый привкус крови от того, что прикусила нижнюю губу. Но плевать.
Мотаю головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать эти слова, мысли, людей, что сидят в нашем доме. В доме папы, который строил он. Хочу повернуть время вспять и очутиться в прошлом, где нет всего того, что я вижу у себя перед глазами.
Это мираж. Я сейчас закрою глаза и когда распахну их, то всё, что до этого видела своими глазами, рассыплется, разлетится, словно ничего и не было.
Проделываю манипуляцию, но нет, не помогает. Все так же на своих местах, пристально смотрят на меня.
Это что, действительно правда? Правда, что мать выходит замуж за другого человека?
И это спустя несколько дней после того, как похоронили папу. Нет. Нет. Нет, я не верю. Это просто не может быть правдой.
— Ты сейчас шутишь? — голос дрожит, хрипит, его почти не слышно, но он долетает до того человека, которому предназначен. Руки скрестила на груди, вцепляясь в обнажённую кожу предплечий.
Мать качает головой и улыбается.
Перед глазами стоит пелена. Всё расплывается. Не вижу ничего, лишь размытые силуэты. Боль в груди давит тяжестью, что трудно сделать вздох. Кислород перекрыт. Ловлю губами вздох, пытаясь глубоко вздохнуть, но всё тщетно.
— Мам, — смотрю на неё расфокусированным взглядом, чувствуя, как слёзы обжигают кожу на лице, скатываясь вниз, падая на тёмный паркет. Не смахиваю их. Просто не в состоянии сейчас сделать какое-либо движение. — А как же папа?
— Саша, детка, — пытается сделать шаг ко мне, но вдруг замирает. — Папы нет, он умер. А жизнь, она продолжается, — делает теперь уже уверенный шаг ко мне, а я отступаю, пячусь спиной к лестнице, поднимаюсь на одну ступеньку вверх.
— Папа любил тебя! — кричу.
— Саша, замолчи! — прикрикивает родительница, но я мотаю головой.
— Ты предательница. Я ненавижу тебя! — хрипло кричу, срывая голос.