От мыслей о том, что мне предстоит ещё как-то найти новую работу, голова моя пухла, раздуваясь до невероятных размеров. Понимала, что это будет нелегко, но выхода у меня другого просто не было.
Находиться в одном доме с человеком, который предал папу и меня, я не могла. Если бы у меня была возможность прямо сейчас съехать куда-то, я бы ею воспользовалась. Но сейчас каждая копеечка на счету, поэтому снимать комнату, уже не говоря о квартире, — просто неприемлемая роскошь, на которую сейчас я не имею права. Каждый рубль нужно экономить.
Постучав в дверь к бывшей начальнице и услышав громкое “Войдите”, я решительно надавила на ручку двери и вошла внутрь. Ева Александровна сидела за своим столом, уткнувшись взглядом в документы. Как только за мной закрылась дверь, она подняла голову и столкнулась со мной взглядом.
— Саша, — вдруг встрепенулась. Подскочила, ринулась ко мне с объятиями.
Прижала к себе крепко, а мне почему-то стало неприятно от этих объятий и такого её отношения. В прошлый раз она накричала на меня, уволила, не разобравшись в ситуации и не выслушав объяснений, а сегодня приветствует, будто дорогого гостя. От подобного лицемерия меня всегда выворачивало. Хотелось скинуть с себя её руки, чтобы не смела ко мне прикасаться.
— Ева Александровна, я за расчётом, — сказала я, как только женщина отодвинулась от меня, но руки с плеч не убрала.
— Сашенька, я приношу свои искренние соболезнования, — смотрела на меня грустными глазами, а я ничего не могла сказать, лишь кивнула. — Давай с тобой поговорим, — потянула меня к столу, но я вырвала свою руку из её ладони.
— Ева Александровна, не обижайтесь, но я не хочу об этом говорить, — в горле встал ком, пропитав мой голос горечью и болью.
В уголках глаз знакомо начало щипать, предвещая непрошенные рыдания. А плакать в присутствии этой женщины мне совершенно не хотелось. Поэтому, затрепетав ресницами, постаралась смахнуть подступающие слёзы.
— Да, прости, детка, — но я всё же чувствовала её жалость, от которой уже становилось тошно.
Женщина подошла к своему столу, открыла ящик, достала оттуда белый пухлый конверт.
— Это, — протянула мне конверт, — твой расчёт. И там мы ещё от всего коллектива собрали. Для тебя.
— Не стоило. Мне не нужны деньги, — мотаю головой, не желая брать ни копейки сверх того, что я заработала.
— Саша, мы тебя все любим, и, поверь, если бы не та ситуация — я бы тебя не уволила, но так получилось. О чём я очень сожалению, Сашенька, — в глазах её я увидела раскаяние и даже немного к ней прониклась.
Не знаю, как бы поступила на её месте… Не мне судить людей за их поступки.
— Спасибо, Ева Александровна.
— Не нужно ничего. Исполни свою мечту. Уверена, папа бы тобой гордился, — тяжело вздохнула бывшая начальница, опуская глаза.
Не плакать, Саша. Не плакать. Всё хорошо. Он видит тебя, и ты должна сделать так, чтобы он тобой гордился.
— Я могу посодействовать, чтобы тебя взяли на работу. В ресторан к моим знакомым требуется официантка, — но я покачала головой.
Я сама найду. Без чьей-либо помощи.
— Спасибо, — взяв со стала конверт с деньгами, положила его в сумку. — Но я сама найду. Всего хорошего вам, Ева Александровна, — улыбнулась — теперь искренне, нежели несколько минут назад.
— Будь счастлива, — это последние слова, что женщина мне сказала на прощание.
Зайдя на кухню и к девочкам-официанткам, решила попрощаться со всеми. С каждым из них мне было больно прощаться, так как скорей всего в этот город я больше не вернусь. Катька с Лизой чуть ли не плакали после того, как я сказала, что если удастся собрать нужную сумму, то через месяц меня здесь уже не будет. Но обещала звонить и не прекращать общаться.
Каждый из коллектива стал мне по-своему родным, и мне было очень тяжело с ними прощаться, хоть и понимала, что когда-нибудь это всё равно должно было произойти. Но я думала, что у меня будет ещё время, чтобы побыть в этом замечательном коллективе.
Тепло попрощалась с Тёмой, который долго не мог выпустить меня из своих объятий. А я стояла, тихо смеясь, но так же крепко обнимала друга, которого мне будет не хватать.
— Птичка, не забывай нас, слышишь?! — обнимает, утыкаясь мне куда-то в шею.
— Не забуду, — шепчу в грудь, прижимаясь к
Целует в щеку и наконец-то отпускает от себя. Смущаюсь, прикрыв глаза. Для Михайлова это в первый раз, когда он позволяет себе такие вольности. Поднявшись на цыпочки, поцеловала его на прощание в щёчку и пошла на выход, чувствуя на себе взгляд Артёма.