В последний раз Мила прижимает мне крепче к себе и через секунду отпускает. Смотрит пристально, а на щеках вижу слёзы и горечь в глазах. Мои пальцы трогают её волосы, смахивают слёзы, и я улыбаюсь, давая понять, что со мной всё хорошо. Знаю, о чём она думает и что в этот момент её тревожит.
От слёз тушь подруги потекла. Смотрю и улыбаюсь.
— Ну, что ты нюни развела? — спрашиваю. — Всё хорошо, — она кивает и снова меня обнимает крепко. — Так, Вершинина, хватит тут ныть. Ты здесь не одна, — смеюсь, а самой неудобно перед Сашкой, что стоит и смотрит на нас.
— Да, прости, Алька, — отстраняется от меня, смахивая слёзы, роется быстро в сумочки, находит зеркальце, быстро стирает потёкшую тушь — и вуаля — она будто и не плакала.
Просто королева бала.
— Ой, — вдруг оборачивается Милка в сторону Саши. Её улыбкой можно всю планету осветить. — Здравствуйте, молодой человек, — протягивает свою ладошку к мужчине. Тот пожимает её.
— Здравствуйте, — приветствует её мужчина, смотрит сначала на неё, а потом переводит взгляд на меня. — Саша, я не буду вам мешать. Тогда встретимся завтра, — киваю, а мужчина машет мне на прощание рукой и уходит.
Мила поворачивается в мою сторону, пристально смотрит — будто сканирует, пытаясь что-то понять, но я даже знаю, что.
— Мила, это просто знакомый, — пытаюсь отмахнуться от неё, но куда уж там. Бесполезно.
— Ну да, ну да. Я так и поняла, Алька, — хватает меня под локоть и тянет в торговый центр.
Подруга водила меня по магазинам, рассказывала, как она отдохнула. Как она соскучилась по мне и безумно рада меня видеть. Щебетала лёгкой птичкой, стараясь отвлечь меня от грустных мыслей, что нет-нет, да проскальзывали в голове.
Когда мы нагулялись, Мила потащила меня в ресторанчик через дорогу, чтобы перекусить. Заказав горячее и десерт, мы удобно устроились на мягких диванчиках в самом углу помещения, чтобы никто нам не мешал.
— Ну, рассказывай, — сложив руки перед собой на столе, пристально на меня посмотрела.
— Что рассказывать, — я тяжело вздохнула, прикрыла глаза, сдавила пальцами переносицу.
Не хотелось вспоминать всё то, что я пережила за последние недели, но понимала, что мне нужно выговориться, рассказать, что меня беспокоит, что у меня на душе, чтобы хоть на какое-то мгновение мне стало немного легче.
И я начала рассказывать всё по порядку, начиная с увольнения из ресторана, заканчивая тем, что скоро у меня будет отчим и ненавистный братик. Собственно, ненавижу я их всех. Включая матушку, что предала меня и папу.
Сердце сжималось от боли, а в уголках глаз собирались слёзы. Мила протянула свои руки к моим и крепко сжала в поддержке.
— Красивый братик? — вдруг задала свой вопрос Милка.
— Нет, — ответила я, отводя взгляд в сторону, а сердце в тот момент замерло, стоило только представить образ будущего старшего брата.
Глава 16
Александра (Аля)
Домой совсем не хотелось, и Мила увидела моё безрадостное настроение, стоило только ей взглянуть на меня. Понимала, что дома меня никто не ждёт. Я никому не нужна. Да и разве назовёшь это домом, когда внутри как будто всё умерло, превратилось в холодное большое помещение без души, без тепла. Хотелось съёжиться, а не раствориться в атмосфере, как это было при отце.
Не хотелось сталкиваться с мамой, хоть я и понимала, что это неизбежно и всё равно когда-то это случится. Конечно, я как можно дольше буду оттягивать это время, стараясь как можно реже встречаться и разговаривать с ней до отъезда. Всё равно моего резкого исчезновения из дома, собственно, никто не заметит.
Домой я приехала поздно. В доме свет не горел, что не могло не радовать меня. Попрощалась с Милой и пообещала встретиться с ней на днях — рассказать, как прошло собеседование у родителей того самого парня-врача. Подруга настоятельно рекомендовала присмотреться к нему. Очень даже симпатичный — сказала она мне в ресторане за обедом. Я только кивнула, зная, что всё равно ничего у меня с ним не получится.
Саша действительно симпатичный, обаятельный, я бы даже сказала, интеллигентный, но внутри ничего не шелохнулось. Даже наоборот, меня от него отталкивает. Нет, с ним приятно общаться и даже находиться рядом, но стоит только прикоснуться, внутри меня поднимается волна протеста, я не хочу, чтобы он хоть на шаг ко мне приближался.
Это ненормально, знаю, но, увы, ничего не могу с собой поделать.
Медленно подошла к входу, достала ключ из сумки и, открыв тяжёлую деревянную дверь, вошла внутрь. В доме стояла гробовая тишина. Ни одного звука в тёмном помещении не было слышно. Резко выдохнула. Я не боялась, что меня начнут отчитывать из-за позднего возвращения, потому как знала, что всем плевать, где я и что со мной.