9
Крайне редко приезжаю домой засветло. Естественно, никто меня не ждет так рано. Напротив, у Барби явный расчет на то и был, чтобы успеть с нарушением режима до моего возвращения. Потому что, да, мать вашу, Виктор сообщает, что она снова в саду.
Старик Пантелей, смотритель за собаками, виновато втягивая голову, прячется между вольерами. Только он, невзирая на общий запрет, способен потакать капризам девчонки. Знает, что его не трону. Только о Барби, оказывая медвежью услугу, не подумал.
Охватывая взглядом территорию заднего двора, машинально просчитываю наличие людей. Всех словно ветром сдувает. Разбредаются, кто куда, якобы по срочным делам.
Маячившая у куста чайной розы Барби, едва завидев меня, замирает и выразительно бледнеет.
— Привет, Андрей, — идет на опережение. — А я тут… — бросив в ведро отцветший бутон, прячет секатор за спину. Наблюдает с опаской, пока подхожу к ней. — Я не в земле и не с тряпкой, — быстрым полушепотом вещает то, что я и так способен, черт ее дери, видеть. — Это ведь ничего страшного. Можно так делать! Я не на коленях!
Какая жалость…
Да, конечно! Можно, а я не знал. Пришел ее послушать.
— Ты сейчас кого: меня или себя убедить пытаешься?
— Тебя!
Взгляд отводит, зато я стою, жру ее глазами, и никак не могу решить, что с ней дальше делать.
— Натали, Натали… Что стало с той тихой и кроткой девочкой, которую я когда-то знал?
— А может, ты ее просто не знал? — тихо подает голос и впервые внаглую, как это обычно делаю я, взглядом в душу лезет. Вздыхает, словно оружие складывает, в то время, как мне еще хочется задать ей хорошую взбучку. — Я и сейчас тихая. Это только… С тобой в меня будто черт вселяется.
— Я охренеть как польщен.
На самом деле, и правда, совсем девчонку не знаю. Нарисовал себе светлый образ, а когда понял, что не соответствует он действительности, сдуру стал силой давить, чтобы играла выдуманную мной роль. Рассчитываю, что на этой волне полностью ею завладеть получится. Дальше что? Как с ней еще разговаривать? Где якорь кидать будем?
— Андрей, я чуть с ума не сошла!
— Из-за чего, интересно?
— Андрей… Пожалуйста… — откладывая секатор на лестницу, как дите ладошки перед собой складывает и начинает конкретно упрашивать. — Разреши мне работать, пожалуйста… Я же не смогу… Честное слово, тронусь головой сидеть без дела! Я так не привыкла.
— Займись бабскими делами. Салоны, процедуры, шмот… Что там еще вам интересно?
— Не знаю, с какими женщинами ты привык общаться, а лично меня все это не интересует. Я хочу заниматься чем-то настоящим. Позволь же мне, пожалуйста! Я же согласилась… — тяжело сглотнув, явно с трудом выдерживает зрительный контакт. — Одно другому не мешает. Разреши мне. Разреши!
— Надо же, какие мы, блядь, упорные. Только голой жопой ежиков давить.
Со стороны Барби такая настойчивость действительно крайне изумляет. Никак не могу понять, что за характер у нее. В один момент пугается настолько, что слова не выдавишь, в другой — наглеет, делая замах на неведомое мне самому приоритетное положение.
В любом случае я себя пересиливать не собираюсь. Не будет она как обслуга у меня горбатиться. Не за тем ее забирал.
— Забудь, — жестко размазываю вспышку надежды в глазах девчонки.
Едва мой голос глохнет, она реветь начинает. Слезы, выплескивая осиротевшие эмоции, горохом по щекам катятся. Сука, что за человек такой? Думает, что размякну и поведусь на эти горячие слезные просьбы?
— Прекращай.
Умом понимаю, что это так не работает. Но как по-другому ее остановить — не знаю.
Барби зажимает пальцами нос, шепчет какие-то извинения и понуро плетется в сторону дома.
Я остаюсь на месте. Упираю руки в бока и, прежде чем глубоко вдохнуть, слегка откидываю голову, словно это поможет мне захватить больше кислорода. На некоторое время застываю в этом положении, никак не определяясь: грудь переполнена воздухом или эмоциями?
Склоняя голову, планомерно выдыхаю. Давление не уходит.
Чудно, мать вашу.
Иду за ней.
— Андрей Николаевич, накрывать на стол? — выглядывает из кухни Ася.
— Десять минут, и накрывай, — бросаю на ходу.
Когда в спальню вхожу, Барби вздрагивает и порывается обернуться. Ловлю ее, прежде чем успевает это сделать. Обхватывая руками поверх плеч, беру в захват. Крепко притискиваю к своей груди спиной.
— Чего ты, мать твою, страдаешь, я не пойму?
— Оставь меня… Оставь, — дергается, совершая одну за другой жалкие и безуспешные попытки вырваться. — Знаешь что???