— Но ты слишком груб с ней, папа. Она недавно плакала на кухне.
Лукас поморщился, припомнив, как затуманились глаза Чандры, когда он сообщил ей, что уходит наверх.
Он неловко пожелал мальчикам спокойной ночи, а затем заставил себя пройти мимо спальни для гостей, которую предоставил Чандре, и дальше по коридору, к собственной спальне. На полпути он передумал и открыл дверь в ее комнату. Рубашку из струящегося шелка, обшитую кружевами, и ночную кофту, купленные в дорогом магазине по дороге домой, он положил на пустую постель, посеребренную лунным светом. Несколько платьев он развесил в шкафу, а рубашки и джинсы разложил по ящикам, в которые Чандра, несомненно, заглянет утром.
Сегодня вечером, прежде чем свернуть к дому, он остановился еще раз — у аптеки, где купил упаковку презервативов. На случай, если поддастся слабости и не сумеет устоять перед ней.
Кассирша в аптеке узнала его и одарила странным взглядом, когда Лукас сообщил, что хочет приобрести. Его прошиб такой жаркий пот, что пришлось ослабить галстук. Молоденькая кассирша усмехнулась и пожелала ему приятно провести время.
Наконец Лукас направился к себе. Грохнув кейс на стол рядом с компьютером, он сорвал телефонную трубку и торопливо набрал номер брата.
Пит ответил после первого же звонка. Лукас услышал в трубке пронзительные вопли малышки Пи.
— Пит, наконец-то! Я целый день пытаюсь дозвониться до тебя. Уже замучил твою прислугу, секретарей, автоответчики…
— Извини. Два хирурга в отпуске, и график операций сбился. Как мальчики? Поправились?
— Ты никогда мне не говорил, что они болеют.
— Несколько дней они постоянно звонили мне, описывая странные симптомы.
— Не только тебе, братец.
— Но мне и в голову не приходило, что они — пара ипохондриков или будущих врачей, — пошутил Пит.
Лукас помедлил, не желая открывать правду.
— Я… хотел узнать о той пациентке с передозировкой наркотиков и травмами головы, которая сбежала из пункта «Скорой помощи».
Голос Пита посерьезнел.
— Произошло нечто странное.
— Что?
— Прежде всего, мы так и не нашли ее. В ту же ночь исчезла ее карточка — все записи до единой, даже из компьютера. Очевидно, ты, как юрист, скажешь, что мне просто повезло, поскольку не сохранилось ни единого доказательства, что ее привозили к нам. А это значит, что я не несу никакой ответственности. Знаешь, исчезла даже красная тенниска, которую мы разрезали, чтобы снять с нее. — Пит помедлил. — А вчера какой-то парень позвонил мне, спросил об этой пациентке и закатил скандал.
— То есть?
— Он требовал сообщить ему, какими именно были травмы, когда она пришла в сознание, что говорила и с кем. Мне пришлось несколько раз напомнить ему о врачебной тайне. Тогда он спросил, допрашивали ли ее полицейские.
— Кто это был?
— Этот тип повесил трубку прежде, чем я успел спросить. Хочешь узнать еще одну странную вещь? Последний вопрос он задал о тебе. Он спросил, не родственники ли мы с тобой.
— И что же?
— Я ответил, что это его не касается. Охваченный тревогой, Лукас переменил тему и поспешил окончить разговор. Из кейса он вытащил завещание Гертруды Моуран. Миллиард долларов — чертовски весомый мотив.
Но убийство Чандры ничего бы не изменило. Деньги по-прежнему остались бы в фонде.
Возможно, кто-то просто жаждет мести.
Лукас обнаружил, что никак не может сосредоточиться на документе. Его встревожило известие о том, что какой-то незнакомец установил его связь с Питом!
А Чандра беспомощна и одинока, возможно, ей грозит смертельная опасность. Если ее и вправду преследует убийца, ему, Лукасу, следовало бы успокоить ее и пообещать защиту. А он вместо этого разыгрывал перед ней крутого парня, волка-одиночку, разделил территорию. Но сейчас ему хотелось, чтобы Чандра была рядом, в этой комнате, где он мог бы видеть ее и знать, что она в безопасности. Нужно извиниться перед ней. Но он боялся, что, увидев ее вновь, не сможет с собой справиться.
Нет, проклятое одиночество все же лучше близости. Он должен держать ее на расстоянии — пока не получит ответ на хотя бы некоторые вопросы.
И все-таки сосредоточиться на завещании Лукасу никак не удавалось. Он не переставал размышлять, где Чандра, чем занимается и когда поднимется к себе в спальню.
Он придумывал десятки предлогов, чтобы сойти вниз: он проголодался, ему захотелось выпить чего-нибудь прохладительного или понадобилось выбросить мусор.
Но она уже поручила мальчикам выбросить мусор.
Он мечтал только об одном — быть рядом с ней, смотреть на нее, слышать ее голос.
Десятки раз Лукас прокрадывался через комнату к двери и вновь заставлял себя вернуться к столу.
Наконец он услышал негромкий шум на лестнице. Щелкнул выключатель. Легкие торопливые шаги послышались в коридоре, мелодичный голос пожелал мальчикам спокойной ночи. Последним до Лукаса долетел звук открывшейся и тут же мягко прикрытой двери.
Она была рядом — раздевалась, собираясь принять душ и лечь в постель.
Воспоминания о том, какой он увидел Чандру в душевой кабинке, дразнили и мучили Лукаса весь день, теперь они вспыхнули с новой силой. Он вспоминал ее грудь, по которой стекали мыльные струйки, обегая набухшие розовые соски. Вновь ощущал тепло ее нежной, шелковистой обнаженной кожи под ладонями. Представлял сладкий привкус и очертания горячих губ. Она оказалась легкой как перышко, когда он прижал ее к себе. Ему хотелось вновь обнять ее. И поцеловать.
Нет, он хотел большего. Мечтал видеть ее нагой, слиться с ее телом, чувствовать, как его обнимают ее руки и ноги, а губы покорно приоткрываются под его губами.
Одних воспоминаний о Чандре вкупе с фантазиями хватило, чтобы распалить Лукаса и свести его с ума. Наконец он вскочил со стула и решительно зашагал к двери.
Но, не успев прикоснуться к дверной ручке, Лукас увидел, как она начинает поворачиваться.
За дверью стояла Чандра.
Лукас испытал такие же ощущения, как в холле дома Моуранов, когда вся горечь вдруг покинула его, а их души соединились.
Чувствуя ее близость, он застыл столбом, слыша, как колотится сердце. Неужели она почувствовала его желание и пришла к нему?
С трудом сглотнув, он вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Нельзя, чтобы она вошла и увидела его поджидающим у двери, готовым наброситься на нее, как изголодавшийся по сексу маньяк. Затем ручка еще раз повернулась, и Лукас понял, что уже слишком поздно.
Дверь приоткрылась, и он навалился на нее всем телом, не желая впускать в комнату ни Чандру, ни влечение к ней.
Но она осторожно постучала.
Закрыв глаза, Лукас стиснул кулаки.
Он думал о долгих месяцах воздержания, прошедших с момента развода с Джоан, когда он целиком отдался работе и избегал женщин. Что же тут странного, если после соблазнительного эпизода в душевой кабинке он не перестает вспоминать Чандру? Ее стройное нежное тело, ослепительно сапфировые глаза и шелковистые волосы? Он уловил аромат роз на столике у кровати. Даже ее запах преследовал его повсюду. Весь дом пропах проклятыми цветами. Они наводнили весь сад. Он вдевал розу в петлицу, уходя в офис.
Черт бы ее побрал! Чего она добивается?
Нет, он не может больше выдержать, зная, что она тут, за дверью. Распахнув дверь, Лукас преградил Чандре путь в спальню, точно злой великан. Широко расставив ноги, чувствуя, как все его тело напряглось и покрылось потом, а сердце бьется все чаще, он хрипло спросил:
— Что вам нужно?
В ее глазах он увидел отчетливое отражение собственного желания, а вместе с ним — страх, печаль и замешательство.
— Я не могу так жить. Я хочу, чтобы мы были друзьями, — прошептала она. — Хочу, чтобы вы были счастливы.
Друзьями? Почему женщины не могут обойтись без этой чепухи? Но от звуков ее шелковистого голоса кровь Лукаса превратилась в пламя.