А этот… гад белобрысый… подошел ко мне и протянул ладонь:
- Прошу, моя бесценная партнерша.
Я этот жест показательно проигнорировала и, вздернув подбородок, пробормотала:
- Увы, другому я партнеру отдана, и буду век ему верна. Правда, Ленечка?
Вот только меня не поддержали. Более того, столь торжественный момент испортил сам режиссер, наблюдающий за моим демаршем:
- Ну это уж как я решу, Вилинская. Так что не выкаблучиваемся и топаем на сцену, вздыхать по Андрею!
- Ага, «осыпались листья над вашей могилой и пахнет землей. Послушайте, мертвый, послушайте, милый… Вы все-таки мой», - процитировала я себе под нос стихи Марины Цветаевой и захлопала ресницами. – Такие вздохи подойдут?
К сцене, конечно же, пришлось пройти. Смешок за моей спиной стал неожиданностью. Не на такую реакцию со стороны Андрея я рассчитывала. И уж тем более не ожидала услышать со стороны Корсакова насмешливое:
- Хорошая попытка, солнце. Вот только ты мазила.
- Кто бы говорил, - бросила через плечо.
Возле сцены меня обогнали, еще и за руку цапнули, помогая взобраться по ступеням. Отбиваться от него в такой момент было бы слишком палевно. Так что помощь пришлось принять. И от этого невинного, казалось бы, прикосновения меня словно током ударило. Вот за что?
Егор потребовал, чтобы мы разыграли сцену из начала. Момент, где Елена проследовала за Деметрием лес. На словах о преданной собачонке я споткнулась. Ничего не смогла с собой поделать. Как сообразила, что и кому я сейчас говорю… слова просто застыли в горле. Особенно когда некоторые личности посмотрели на меня взглядом, полным… нежности? Да ну, бред. Мне уже мерещится.
- Так! Вы! Двое! – рявкнул на нас Егор. – Вы какого хрена тут творите? Лиза, ты прекрасно знаешь слова, почему ты от Андрея сейчас шарахаешься, как Ленчик от тебя на первых репетициях? Андрей, что за вид? Больше холода! Больше! Или мне тебя в морозильную камеру засунуть, чтобы ты понял, что это такое? Вы, мать вашу, ролями поменяться решили, что ли? Так вот, Корсаков, трепетная и нежная Елена из тебя, при всем твоем таланте, херовая выйдет!
Несмотря на напряженность момента, я невольно хихикнула, представив Андрея, облаченного в мою белую тогу. Подняла взгляд на виновника веселья…и снова чуть не утонула в нежности. Да что это такое-то, а?
- Что ты?! - поднял руки в примиряющем жесте Андре, по-прежнему не сводя с меня взгляда. – Я даже не претендую.
- А раз не претендуешь, то работай, - чуть ли не прорычал режиссер. – Лиза, тебя это тоже касается. Что бы там ни происходило, оставляем все это вне сцены, слышите?
От последней фразы я слегка вздрогнула. Неужели Егор знает всю правду? Потом опомнилась: да нет, глупости. Просто по нашему поведению заметно, что мы не в первый раз видимся. Не просто так реагируем друг на друга, и вообще… Черт, прошлое должно оставаться за сценой.
Сделав глубокий вдох, я добавила во взгляд обожания и начала произносить реплики.
Не знаю, как эту сцену воспринимал Андрей, но я еще никогда в жизни до такой степени не выкладывалась, не стремилась так играть. Потому что нельзя, мне никак нельзя показывать собственные эмоции. Этот спектакль – мой шанс, который я упускать не собиралась. Несмотря на Андрея Корсакова. Несмотря ни на что.
Каждая реплика, каждое случайное прикосновение обжигали как каленое железо. Но стоит отдать Андрею должное – он перестал осыпать меня этими странными взглядами и просто работал. И в какой-то момент я почувствовала, что действительно смогла оставить все за сценой. Почти все. А моя боль даже в чем-то помогала, добавляла Елене искренности.
А еще странное, практически дурацкое ощущение, которое никогда не возникало в партнерстве с Леней. Мы чувствовали друг друга. Интонации, посылы, взгляды. Играли в унисон, если можно так выразиться.
Но, стоило произнести мне последнюю реплику, я отвернулась и наткнулась на задумчивый взгляд Егора. Слишком задумчивый и не сулящий лично мне ничего хорошо.
- Отлично, - непривычно тихим тоном проговорил он. – Лиза, сядь. Костя, Ира, на сцену. Андрей, останься пока здесь.
Это было освобождение. Именно с таким ощущением я опустилась в зал. А Егор принялся гонять названных актеров…
Спустя два часа лично я была измученна так, словно вагоны разгружала. Не то чтобы у меня был такой опыт, но почему-то мне казалось, что несчастные грузчики чувствуют себя именно так. А Егор с довольной улыбкой доморощенного садиста наблюдал за этой какофонией. И ничего – вот абсолютно ничегошеньки – не сказал насчет собственных выводов. Только загадочно улыбался. И отпустил нас наконец-то.