Простила ли я его? Еще вчера я, наверное, сказала бы, что нет. Сегодня я этого сделать не могла. Я понимала, как много для него значит каждый проект, в котором он принимает участие. Я понимала, что он добивался своей репутации не один день. Что он трудился буквально на износ (если я в этом еще когда-то могла сомневаться, то сегодня Катя просветила). И я знала, что он никогда, абсолютно никогда не сдается. А в этот раз он ушел. Просто потому что так было спокойнее мне.
И я просто не могла этого допустить.
- Я люблю тебя, - яростный шепот на грани проникал в самое сердце. И столько в нем слышалось эмоций, что я больше не могла молчать.
- Дурак ты, Корсаков, - приподнявшись на цыпочки, от души дала ему подзатыльник. – Какой же ты у меня дурак.
- У тебя? – переспросил он хрипловатым голосом, от которого по коже побежали мурашки.
- У меня, - я улыбнулась и посмотрела ему прямо в потемневшие глаза. – Я люблю тебя, Андрей. Стоп, - остановила его прежде, чем меня в очередной раз поцеловали. – Я тебя люблю, но пока ты не вернешься в спектакль, никаких отношений у нас не будет.
Я смогла его удивить, да. Он неверяще смотрел на меня, а затем я как-то неожиданно для себя утонула в его поцелуе. И где-то на вдохе услышала полувосхищенное-полураздраженное:
- Ведьма!
Глава 41
Из отражения смотрела совсем другая я – более взрослая, изысканная и в то же время завораживающая. Да, Олечка опять создала чудо и убежала.
- Волнуешься? – ко мне подошли сзади и обняли, теплые губы прижались к виску.
- Корсаков, твою мать! – пихнула эту заразу локтем в живот. – Платье помнешь, прическу, грим сотрешь!
- Все-все! – примиряюще поднял ладони вверх Андрей. – Я аккуратно. Ну и жизнь пошла, любимую девушку обнять не дают.
- Андрей! – почти прорычала я, невольно срывая свое настроение на парне. Потому что действительно боялась – до дрожи в коленках. Забыть текст, споткнуться, накосячить или еще что-нибудь.
- Лизка, какая же ты у меня дуреха, - вдруг улыбнулся он, и на щеках образовались залипательные ямочки. - Ты у меня самая лучшая, талантливая, роль прекрасно знаешь. Что переживать?
- Да потому что это премьера. Неужели ты не боишься? – возмутилась я.
- Боюсь, - вдруг послушно кивнул он и серьезным тоном продолжил. – Боюсь, что ты сейчас сама себя накрутишь. А мне твоя нервная система дороже всяких премьер.
- Дурак!
Да, этот день все-таки настал, причем как-то совершенно неожиданно для меня. Вроде бы еще вчера я шантажом вынудила Андрея вернуться в спектакль, а сегодня нас уже ждет премьера. Точнее, генеральная репетиция со зрителями. Но так ли это важно? За прошедшее время я ни разу не пожалела о своем решении.
Удивительное дело, но стоило только помириться с Андреем, и играть стало проще. Намного проще. Я больше не дергалась, каждый раз, стоило ему лишь ненароком ко мне прикоснуться. Вот только возникла другая проблема. Я тонула. Тонула в его любви, нежности, улыбке. Могла даже выпадать из реальности, засмотревшись на этого невозможного человека. Хотя, справедливости ради, он зависал точно также. В общем, можно с уверенностью сказать – вместе нам играть нельзя! Главное, запомнить это, на лбу себе вытатуировать и больше никогда не наступать на грабли!
- Так! – влетел в гримерку Егор. – Голубки. Что застряли? У нас спектакль минут через десять начнется.
- Ой! – подскочила я, порываясь вот-вот бежать к сцене. Но Андрей меня удержал и шепнул:
- Спокойнее, он нагнетает.
Но мы все равно пошли. И за минуту до начала спектакля мне шепнули:
- Дерзай, любимая. Это будет твой триумф.
На сцену в момент моего выхода меня буквально вытолкнули. Я думала, что буду запинаться, растеряюсь при виде наполненного зала, но нет… Бросив взгляд на темный провал я вдруг выпрямила спину и ступила в огни софитов, произнося идущее почему-то из самого сердца:
- Прекрасна я? О, не шути напрасно…
И больше я ничего не запомнила. Я даже не осознавала того, что делала и говорила – я просто жила на сцене. Любила, ругалась, умоляла… Все, что угодно. Я перестала быть собой. Я просто была Еленой, которая так яро, отчаянно, беззаветно любила своего Деметрия. Которая готова была пойти за ним на край света. И я, глядя в глаза Андрея, тоже понимала – я готова. На что угодно. И, что самое главное, в его взгляде отражалась точно такая же решимость.
Зал не отпускал нас долго, но мне казалось, что это длилось всего мгновение. И да, сегодня человеком-букетом была я. Мои руки, казалось, не могли вместить все те цветы, которые мне подарили. Но я их чудом удерживала. Рукам было тяжело, щеки уже болели от моих счастливых улыбок, но за спиной, казалось, росли крылья. Я была наполнена тем самым большим, всепоглощающим счастьем, о котором пишут в книгах.