— Скучала? — он ухмыляется, обнажая свои белые зубы. — Я вот очень.
А я почему-то не верю.
— И скольким девушкам ты успел это сказать за последние несколько дней?
Не знаю, откуда взялись эти храбрые слова.
Сейчас, когда я не нахожусь под его давлением, намного легче. Даже голос прорезается. И я уже не дрожу от страха.
Если бы понравилась ему, то дал бы знать о себе несколько дней назад. А не сейчас, когда я успела успокоиться, но продолжить корить себя.
— Ревнуешь? — пф, что?!
— Просто не верю, что такой человек, как ты, может скучать по девочке с бара, видевший один раз в жизни. И то, по пьяни. Под алкоголем.
Он может сказать всё, что угодно.
Но только не это.
— И оттрахавшую своими пальцами, — стреляет он игривым взглядом, отрываясь от автомобиля. — Я, знаешь ли, люблю двигаться в девушке членом. А не чем-то другим. Предположим, это некое признание.
— Признание чего? — выговариваю с трудом.
Я успеваю покраснеть уже три тысячи раз. А ещё загореться и столько же раз остыть, постоянно себя одёргивая.
Это — мимолётное желание.
Просто пора бы уже потрахаться в свои двадцать три года. А здесь… Такой мужчина. С шикарным телом. Симпатичный. Харизматичный, чёрт возьми.
И улыбается мило. Говорит грубости, которые меня заводят.
А я ломаюсь. Даже сейчас, когда он подходит так близко, словно хищник.
Поднимает руку и кладёт на мои щёку, чуть сжимая.
Доминант. Самый настоящий.
По сравнению с ним я — маленькая букашка.
И сжимает он так, что мне не больно. А даже приятно.
Я что, латентная мазохистка?
Кайфую от рук человека, чуть не изнасиловавшего меня.
— Это признание того, что хочу не только трахать. Прокатимся?
Глава 12
Он сейчас что, предложил покататься на его машине?
Вот так вот просто?
Сначала он бьёт меня по лицу. Чуть не насилует меня (почти), потом всё-таки делает это, но не членом. Я изнываю, получаю оргазм, а теперь…
Он просто предлагает покататься по ночному городу на его могучем звере.
— Потом отвезу домой. Чтобы ты случайно не напоролась на очередных пьянчуг.
Иронично. Он издевается?
— Когда я встретила тебя, ты тоже был пьян, — нервно улыбаюсь, пытаясь подшутить.
— Мм, нет, — ухмыляется так, что страх отходит на задний план. — Я был чуть поддатый. Хорош трепаться, пошли, куколка.
Он хватает меня под руку. Дёргает резко на себя. А я отчего-то не сопротивляюсь. Послушно иду за ним, не ощущая какой-либо опасности.
В тот день, да…
Он был пьян и тащил меня так, будто вот-вот изнасилует.
А сейчас… Нет, не такой.
Даже открывает мне дверь машины, чтобы я села на переднее сиденье.
А потом обходит автомобиль, плюхается рядом, заводит мотор и отъезжает от кафе.
И как только мы это делаем, его рука неожиданно опускается на моё колено.
Воздух в груди спирает в одну секунду.
Потому что от одного только действия внизу живота сладко тянет. А соски ноют под чашечками лифчика, вспоминая, как эта самая ладонь сжимала их.
— Ты… — начинаю неуверенно, чтобы сказать о том, что он слишком торопится. Хоть я и не сильно против.
В прошлый раз… Мне понравилось. Даже очень.
— Не люблю тянуть, — он говорит это так обычно, просто. Но я воспринимаю по-своему.
Такие мужчины, как он, не влюбляются. Вообще. Пользуются девушками, как хотят.
И вот я — одна из таких жертв.
— А я не люблю торопиться, — опускаю ладонь на его, осмелев, и пытаюсь убрать со своего колена. Но не могу. Он с силой сжимает его пальцами, отчего с губ срывается стон боли. — Мне больно.
Решаюсь сказать то, что думаю.
— Знаю, куколка, — отрезает так, будто я сказала что-то плохое. — Но мне не нравится, когда со мной так говорят.
— Как? — когда я успела сказать что-то не то? И так боюсь пошевелиться, не то, что сказать что-то лишнее.
— С претензией.
Округляю глаза, не понимая, к чему он клонит.
— Ты подумала об одном. Вижу по твоим глазам, испуганному лицу. Все девственницы такие. Боятся обжечься. Встретиться с бабником, который сорвёт их целку, а потом кинет. В принципе, так и есть. Большинство такие. Не буду отмазываться, я из них же. Но! Куколка, тебе должно льстить, что я не порвал тебя тогда, когда был бухой. Было бы очень больно.
И снова перед глазами тот сон. И снова воспроизвожу эту похотливую картинку в голове.
Где он вторгается в моё тело, разрывая изнутри.
То, что он сделает это — я уверена. Чувствовала его каменный член даже через ткань. Огромный. Большой и твёрдый. Как из тех порно-роликов.
И снова возбуждаюсь. Даже от таких грязных слов.
Я вообще нормальная? Я не любительница грубостей!
— А если короче? — хочется как следует треснуть по этой ладони, которая всё с той же силой поднимается вверх, залезая под юбку.
— Ты мне понравилась, куколка.
Сердце скачет где-то в груди.
Не может быть такого.
Он — бабник. И я почему-то на сто процентов в этом уверена.
Как только он трахнет меня, сразу скроется на горизонте, ища новых девочек.
— Я хотел тебя взять тогда. Не стал, прикинь? Решил удовольствие потянуть. А здесь… Два дня вспоминал твоё плаксивое и наивное личико. Как ты плачешь, просишь не насиловать тебя. А потом сладко и невинно стонешь на простынях, сжимая мою ладонь у себя между ног и всё. Член в секунду поднимается. Но, увы, раньше приехать не мог. Дела.
— Я — девственница, — возможно, он уже догадался. Сказал, намекнул. Не важно. — Но не глупая. И сомневаюсь, что ты не кинешь меня, как только вскроешь. Поэтому, не думаю, что у нас что-то выйдет. Я опасаюсь таких мужчин. Поэтому, если ты не готов терпеливо пережить хотя бы этот вечер, то лучше тебе меня высадить из машины прямо в эту минуту.
Глава 13
Я никогда не была такой уверенной, как сейчас.
Удивилась сама себе. Но говорю то, что думаю.
И перед ним это так необычно.
Я не трясусь, не плачу, а спокойно говорю.
И в первую очередь даю этот вечер именно себе.
Чтобы понять, разобраться в своих желаниях.
Скажу честно — к мужчине меня тянет. Имеется маленькая симпатия. Он спас меня, довёл до оргазма. Но он груб и может кинуть меня в один момент.
И мне нужно время, чтобы решить. Подойдёт ли он на роль моего первого мужчины, который не доставит мне боли, или нет.
Знаю, что как только трахнет, уйдёт.
И я смирюсь с этим.
Но для начала…
Нужно привыкнуть к нему.
Что и собираюсь сделать за этот вечер. Лишь бы унять это ноющее чувство внизу живота.
И если он не готов, то ладно.
Жила двадцать три года и ничего! Перетерплю.
— Какого ты обо мне мнения, — и снова эта усмешка. — Я понял. Разок обожглась и теперь не подпускаешь к себе мужчин?
Закусываю щёку изнутри.
Он прав. Было и такое.
И да, после этого я перебираю.
Но скажу сразу — ни один мужчина не тянул к себе так, как делает это наглый и грубый матершинник Назар.
Боже, это правда, что хорошим девочкам (а я именно такая) нравятся плохие мальчики?
— Так и быть. Ради тебя, и чтобы твоя крепкая стена рухнула, я потерплю. Полчаса хватит?
Я невольно и скромно улыбаюсь.
— Нет. Давай договоримся так. Ты не будешь принуждать меня, — это для меня самое главное.
Он задумывается.
А мне уже становится дурно.
— Тяжко, — произносит так недовольно. — Хочу тебя раздеть прямо здесь. Но ладно, принимаю твою игру, официанточка.
И я вновь расслабляюсь. И даже не обращаю внимания на ладонь, которая добирается до запретного треугольника.