Разворачивает меня к себе лицом одним рывком и обхватывает шею рукой. Губы обдает запахом алкоголя и сигарет, и я вскидываю испуганный взгляд, натыкаясь на его затуманенный.
– Красивая ты, сука. Непонятно только, почему не ценишь себя и позволяешь использовать…
– Убери свои руки, – ударяю по запястью, и он выпускает шею из хватки и снова обхватывает талию. – И никто меня не использует, ясно? И вообще если ты сейчас же не уберешься из моего дома я позвоню Марку и расскажу ему…
Эти слова как красная тряпка для быка, но понимаю это слишком поздно. Пашка сминает халат на моей талии и рычит яростно.
– Марку похуй что сейчас происходит на этой кухне, даже если я разложу и трахну тебя на этом столе он слова не скажет, потому что ему на тебя плевать!
Эти слова режут как лезвие, кажется, будто я сделала вдох, и оно полоснуло внутри. Ударяю. Щека Суворова начинает краснеть, а он стискивает зубы, но молчит. Будто ловит кайф от этого ощущения.
– Руки убери и вон из моей квартиры! – указываю на дверь, но Пашка не обращает внимания на мои попытки. Глазеет прямо в разъяренное лицо с очень странным выражением. Боли? Сожаления? Нежности?
– Ты не сможешь его переделать, – обхватывает мое лицо руками и поглаживает скулы, а у меня внутри все переворачивается от ненависти.
– Он вообще-то твой друг! – огрызаюсь сердито, и Суворов вздыхает и качает головой.
– Только это и сдерживает меня сейчас…
Глава 1
Чайник вскипел, кнопка на нем отжалась, и шелест пара прекратился, но я все никак не могу вынырнуть из тупого оцепенения и стою, глядя в стену.
Я больше не приеду…
Он вроде говорил это спокойно без издевки, а звучало будто на меня надели наушники и врубили тяжелый рок на полную.
Не приеду…
Сотню раз запрещала себе придавать значение нашим встречам, но ведь дура наивная верила, что рано или поздно он влюбится.
Все глупые дуры допускают те же ошибки, когда влюбляются в бабников – думают, те исправятся. И я туда же.
Никаких проблем же?
Нет, никаких.
Ответила тогда, натягивая на лицо непроницаемую маску, но кто же знал, что внутри у меня начинается агония. Я уже тогда все поняла, когда он пришел и в миллионный раз отказался от кофе и вина. Просто прошел в спальню и начал раздеваться.
Как будто зачет по физре собрался сдавать – с таким же равнодушным автоматизмом.
Меня затошнило.
Опускаю взгляд на чайник и понимаю, что аппетита нет совсем, да и чаю не хочется. Слишком мало градусов.
Подхожу к холодильнику и достаю бутылку красного, что выбрала на случай, если его ответ все же будет положительным. Иронично.
Разбитое сердце и один бокал вина с кровью. Боже, как хочется нажраться.
Откупорила бутылку и налила себе, но пить так и не стала. Поставила со стуком на стол и подпрыгнула на месте, когда раздался звонок в дверь.
Передумал…
Срываюсь с места, с надеждой щелкаю замком и открываю дверь, но замираю, когда вижу на пороге совсем не того человека, которому следовало бы тут быть. Хотя, о чем я, Марк же ничего не обещал…
– Ты?
– Что, не рада? Становишься предсказуемой… – Суворов протискивается мимо меня и, не дождавшись никакой реакции, защелкивает замок на двери и стягивает с широких плеч полупальто. Прихожая наполняется терпким ароматом цитруса с нотками сандала. Туфли оставляет на коврике у входа и недовольно подметив, что я так и не удосужилась ни ответить, ни вообще как-то прокомментировать его приход, разворачивает меня лицом к кухне и легонько подталкивает, шагая рядом.
– Зачем пришел, позлорадствовать? – отмираю, когда входим в тесное помещение. Тут почти темно, лишь подсветка у подвесных шкафов светится, но этого хватает, чтобы различить окружающие предметы.
– Слишком очевидно? – Пашка берет приготовленный мной бокал и отпивает, а потом как опытный сомелье прикрывает глаза и с точностью выдает описание напитка, которое я ранее вычитала в интернете. – Для него покупала?
– Заткнись, – отбрасываю приличия и забираю бокал, будто он пьет что-то не предназначенное для него. Выпиваю залпом, ставлю со стуком, а Суворов доливает, только теперь гораздо больше до самых краев и я снова цепляю тару. – Оставь свои догадки при себе.
– Надо же заполнить чем-то эту тишину… – поворачивается ко мне спиной и достает из шкафа чашки. Хмурюсь, размышляя, откуда он знает где что лежит, и на ум приходит тот его визит несколько месяцев назад, когда он пришел в стельку пьяный. Запомнил? Вероятнее всего, потому что больше Суворов у меня в гостях ни разу не был. – Не будем же мы молчать.