Потому что я была права. Джексону, черт... Я не была особенной для него. Все, что он мне рассказывал - мусор. Я вроде как знала это, чувствовала и получила лишь тому подтверждение. Еще не доказанное, но...
Я поговорю с ним. Как бы хреново это ни было, я поговорю с Джеком, расставлю все точки над "i". Что еще хреновей, я не знала, что буду делать, если выяснится, что Гольдски соврал. Потому что... Кажется, я начинаю к нему привязываться. Непривычное тепло его тела только добавило тяжести в груди.
Я доверилась Джеку. И вот чем это обернулось. Так как я могу довериться Люциусу? Когда даже Мистер Совершенство оказался... Я глубоко вдохнула режущего воздуха. Оказался мудаком. То как я могу поверить Мистеру Ублюдку?
Однако рассказ о его детстве... После него я не была уверена, что могу называть его Мистером Ублюдком. От понимания, что Люциус пережил, слезы накатывались у меня на глаза, но я их сдерживала. Я проплакало достаточно. Но теперь я, в некотором роде, понимала. Понимала почему он такой.
- Откуда у тебя эта красная лента?- услышала я глухой вопрос.
Я рассеянно моргнула, сгоняя мрачный туман мыслей.
- М?
- Лента,- я почувствовала, как палец Гольсдки намотал атласную полоску. - Откуда она у тебя?
И тут осознание накрыло меня. Я лежу в объятиях Люциуса Гольсдки, вдыхая спертый аромат лимона, нотку корицы и одеколона. Совсем, как в кровати. Только теперь мы оба осознаем, что делаем и сбежать не получится. Ну я почти осознавала, не в силах поверить. А сердце гулко забилось в груди. Потому что мне нравилось все это. Нравилось до дрожи в согнутых коленях.
Я вспомнила, что Люциус что-то сказал и вздохнула. Еще один сложный вопрос. Но, после того, что он сам рассказал мне, отвечать было достаточно просто.
- Эта лента... Тоже напоминает мне об отце. Она висела на его дереве и... Помнишь я пробралась на твой участок и ты застукал меня у Ильи на плечах?- я почувствовала дыхание от грубого смешка, а потом кивок.- Я снимала эту ленту с ветки. Я боялась, что если ты срубишь дерево, то... Я хотела, чтобы осталось хоть что-то.
- Я бы не срубил его,- пробормотал он, казалось, глубоко задумавшись над чем-то.
- Что?- я не могла поверить, что услышала то, что услышала.
- Я бы не срубил его. Даже когда я злился на тебя, даже когда я ненавидел тебя, я... Я не мог заставить себя поднять руку на эти деревья. Потому что, в некотором роде, я знал, что они очень важны для тебя.
Мое сердце замерло, это было слишком восхитительно, чтобы быть правдой.
- То есть, я могла отказатьcя от поездки?- насмешливо спросила я, пытаясь успокоить ураган в груди.
- Могла,- хмыкнул он.- Тогда я бы потащил твой зад силой.
- Это было так важно?
- Подумай над тем, что мы сейчас делаем, а потом ответь сама.
Мои щеки запылали. Да, это было важно. Без этой поездки... Я не простила бы его. Я не поняла бы его. Я не... Не проявила бы и тем более не приняла все те чувства, что бушевали во мне.
- Я рада, что я тут,- тихо прошептала я, хотя даже в мыслях не смела озвучить это.
Спиной почувствовала, как Гольдски вздрогнул. Потом его руки обвились плотнее, словно он думал, что я сейчас испарюсь. Будоражащая волна удовольствия от чувства защищенности прокатилась по телу.
- Я тоже,- горячий шепот ударился вне в ухо, заставляя мои щеки запылать сильнее.
Неужели это мы? Нет. Не те, что были до этого. По крайней мере, я уж точно не могу сказать, что осталась прежней. Софи до восемнадцатилетия и после.
- У меня, конечно, есть кое-какие мысли на этот счёт, но все же. Как ты оказалась в моей кровати, мышка?
Мое сердце упало в пятки. Я в буквальном ужасе распахнула глаза. Что ответить? Что ответить? Я сглотнула, вспоминая, что нужно говорить только правду. Немного успокоилась, вспомнив, что я ведь не лезла в его кровать, как маньячка.
- Я зашла за зарядкой,- как можно спокойнее сказала я.- А ты уже спал. И я просто подошла и потянулась. И тут ты, как чертов ниндзя, схватил меня за руку и затащил в кровать.
Смешок пошевелил волосы на затылке.
- Я думал, ты не умеешь врать.
- Что?- возмутилась я.- Я не вру!
- Угу.
- Что "угу"?
Я развернулась, от чего его руки переместились мне на спину. Мой взгляд столкнулся с теплым, теплым, но насмешливым взглядом Гольдски. Уголок его губ поднимался чуть выше, чем другой. Я злостно хватанула воздуха, добавляя: