- Он мне не сообщает подобные вещи,- пожал широкими плечами француз.- Просто схватил мотоцикл и уехал куда-то.
Волнение подкралось к груди. Там ведь дождь...
Ален подошёл ко мне с кружкой черного чая. Без сахара, как я попросила. Я поблагодарила, протягивая к нему окоченевшие руки. Удивительно, что летом может быть такой холодный дождь.
- Ты живешь тут?- спросила я, делая глоток. Приятный жар растекся по горлу.
Ален внимательно смотрел на меня своими лучисто-карими глазами.
- Да. Я, вроде как, приехал погостить. Мы с Люциусом не виделись почти десять лет.
- Ты жил во Франции и дальше, когда его забрали?
Шрамированная бровь удивленно изогнулась.
- Он рассказал тебе?
Ален не упомянул, что конкретно, но я кивнула. Люциус рассказал мне все. А я ему нет.
Взгляд Арсено стал задумчивым. Я сделала еще глоток.
- Как зовут ту девушку?
Я чуть не поперхнулась. Прислонила кулак с полотенцем ко рту, откашливаясь.
- Что?- кашляя, переспросила я.
- Ту bonne fille,- спокойно повторил он и я поняла, что уже привыкла к его акценту.- Блондинку с веснушками. Она приходила узнать за тебя.
- Кира,- как-то неуверенно ответила я, рассматривая чашку.- Ее зовут Кира Кляйн.
Ален хмыкнул и я кинула на него взгляд исподлобья. "Что?"
- Вы с ней чем-то похожи,- сказал он, отталкиваясь от столешницы и направляясь в сторону холодильника.
Я нахмурилась. Мы были разными, как день и ночь.
- Чем же?
- У вас обеих горит огонь в глазах. Такой, в котором хочется сгореть,- было его ответом.
Я задумчиво рассматривала его спину, заметив длинный белый шрам, выходящий из-под зеленого пуловера.
- И Люциус тоже это заметил,- добавил Ален, заглядывая в холодильник.- Конечно, он в жизни не признается в этом.
Яркий белый свет обрисовал его силуэт и я поняла, что он так и не ответил на вопрос о его жизни. Красиво увильнул, но так и не ответил. Могла ли его судьба быть такой же, как у Люциуса? Сердце сжалось.
В голове неожиданно вспыхнула картина, которую я могла бы нарисовать. Ален с одной стороны. Я бы использовала горячие цвета. Золотой для глаз и красный для его волос. Как огонь. Яркий, затмевающий всех своей живучестью.
И Люциус с другой. Я бы выбрала холодный голубой для глаз и снежно-белый для волос. Мягкий розовый для губ и еще один бледнее для лица. Я бы нарисовала его в черном. Он был льдом. Льдом, который мог загореться синим пламенем. И я в эту часть картины я бы вложила всю нежность, которой я не давала проход.
Я бы назвала картину "Двое сломанных, но все еще живых."
- О чем ты задумалась?- прозвучало будто издалека.
Я моргнула, фокусируясь на Алене.
- Эй, этот торт для Люциуса,- возмутилась я.
Он улыбнулся, отрезая кусок верхнего яруса. Нож плавно прошел сквозь глазурь розовых облаков.
- Думаю, он бы весь не съел,- усмехнулся Арсено.- К тому же, этот шедевр просто не мог вылезти из моей головы еще с того момента, как я увидел его на пороге.
- Ты хорошо знаешь русский,- задумчиво сказала я.- Не смотря на акцент.
- Это связано с моей профессией,- ответил он, ложа ложку шоколадной части с белым заваренным кремом себе в рот.
- А что у тебя за профессия?
Ален неожиданно замычал, закрывая глаза, скорее всего, распробовав густую карамель.
- Это бозестфенно,- прошептал он, кладя еще кусок в рот.- У тебя талант!
Я смущенно кашлянула, чувствуя, как щеки заливает румянец. Пытаясь сделать вид, что не заметила, как он снова уклонился от ответа. Я не хочу быть приставучей.
- Это был извинительный торт. Но, изначально я сделала его на день рождения.
- За этот торт я бы простил тебе все, что угодно,- сказал Ален, отрезая еще кусок.- Что ты натворила, Софи?
Я cделала еще глоток почти остывшего чая. Внимательно посмотрела на черную гладь, рассматривая свое отражение. Волосы уже начинали высыхать, завиваясь. Что я сделала?
- Я сделала Люциусу больно, сама того не понимая,- пробормотала я.
Чувство вины сдавило грудную клетку. Я поняла, как натупила. Посмотрела на ситуацию со стороны Люциуса. Джексон в моем доме, да еще и готовящий завтрак. Ночевавший в моей доме мой, как бы уже бывший, парень. Ведь Гольдски не знал, что просто ночевавший. Наверняка он решил, что я и Джексон...