Я заметила, как при упоминании имени Алена, Кира сглотнула, а ее бледные щеки слегка порозовели.
- Париж,- мечтательно протянула Кира, не задевая тему Арсено.- И как ты развела Гольдски на такое? Мне казалось, он никого не приглашает даже провести с ним время, кроме как в постели, конечно, не то что уж в самый романтичный город в Европе.
Дело было не только в городе. Дело было в его маме, но он не знал это.
- Я не разводила,- пожала плечами я.- Просто тем утром,- я многозначительно подняла брови.- Я сказала, что очень бы хотела увидеть город, в котором он вырос. И Люциус согласился, почти сразу назначил поездку.
- Просто умник Гольдски хочет оттрахать тебя на фоне Эйфелевой башни.
Я почувствовала, будто все мое нутро скрутили, посылая волну горячей крови к щекам.
- Кира,- скривилась я.- Это же... Блин... Нет!
Хотя я ей рассказала про все, что случилось между нами, не вдаваясь в подробности, я не могла не заметить капли укоризны в зеленых глазах. Люциус все еще не нравился моей лучшей подруге, точнее, она не доверяла ему.
Но Кира принимала мой выбор. И даже была в шоке, что я разменяла карту девственности раньше нее. "Я думала, ты будешь беречь свой цветочек как минимум до тридцати лет",- сказала она. То ли отчитывая, то ли насмехаясь.
- Между прочим,- добавила я, отходя от этой... Смущающей фразы.- Он не притронулся ко мне с той ночи. В интимном плане. Хотя, боль уже прошла.
- Он выжидает, чтобы насладиться сполна,- прищурившись, ответила Кира, кивая так, будто могла читать мысли Гольдски.
Я нервно хмыкнула.
Честно говоря, я не думала о чем-то подобном. Все мои мысли в последнее время, как только мы назначили дату вылета, были словно рой из волнения и угрызения совести. Угрызения за то, что я чувствовала себя обманщицей потому, потому что я не говорила Люциусу настоящую причину поездки и волнения, потому... Потому что он выглядел таким живым. Его глаза горели последние три дня. Будто в темную оболочку вдохнули жизнь. Он, на фиг, улыбался! Не уверена, что причиной этому была я, но все же...
От мысли о том, что это может уйти, желудок тошнотворно скрутило.
- Что твоя мама, кстати, думает об этом?
О, она много чего думает!
- Как только она узнала, что я рассталась с Джеком и... Провела день рождения с Люциусом, она чуть ли не рванула сюда, проверять все ли у меня в порядке. Я ее остановила, Слава тебе, Господи. Она не знает про Францию и что у нас с Люциусом что-то. Я пока не рассказала, что... Что...
- Что переспала с парнем, которого ненавидишь?
- Да!- стоп.- Нет!- я укоризненно зыркнула на подругу.- Я не ненавижу Люциуса. Больше нет.
- Да-да, знаем, проходили,- закатила глаза Кира, делая глоток чая.- Итак, что ты оденешь на прощальное пати?
***
- Завтра?- восторженно пропищала я в трубку.
- Да, мы приедем завтра,- весело подтвердила бабушка.- Ты ведь уезжаешь, да? Дом не может остаться пустым.
Я рассказала бабушке все. Ну, почти. По крайней мере, я оповестила ее о том, что я уезжаю. С Люциусом. Во Францию.
- Я знала, что этот мальчик будет чем-то большим,- довольно сказала она, после моего получасового рассказа.
Я непонимающе нахмурилась. Конечно, это лучше, чем если бы бабушка прокляла его, потому что считала его говнюком, но... Онже хотел спилить наш сад! И это было единственное, что бабушка знала о нем.
- Что? Почему?
Я услышала хрипловатый смешок в трубке.
- Ты смотрела на его запястья?
Я вспомнила руки Гольсдки. Бледные, с паутинками синих вен. Шрамов на запястьях не было точно. Он не резал себя. Я сглотнула. Сам по крайней мере. За последние трое суток я изучила тело Люциуса почти вдоль и поперек. Не потому, что я была какой-то больной извращенной. А потому, что я рисовала его.
Я подмечала даже мелкие шрамы, ссадины и родинки, чтобы в точности изобразить его. И, по-правде говоря, замечая все больше деталей, я чувствовала, как падаю глубже. Глубже в бездну, в которую меня затягивают чувства, которые я не испытывала раньше. Яркие, живые, дарующие улыбку и счастье.
Но я не знала, что может быть на дне.
- Я ничего необычного не заметила,- наконец пробормотала я.
- Красная нитка, Софи.
Она сказала это таким тоном, благодаря которому я почувствовала себя беспросветно тупой.
- Красная нитка?
- Да, внученька, красная нитка. А теперь посмотри на свое запястье,- мои глаза невольно приклеились к красной атласной ленте, завязанной, как браслет. После моего молчания, полного вопросов, бабуля недовольно добавила.- Неужели Ангелина не рассказывала тебе эту легенду?