Всего два дня. Я не ненавижу его всегo два дня, считая этот. Люблю ли? В голову впиваются картинки. Закат. И глаза. Разные. Злые, холодные, горячие. Жгуче-убивающие. Кристально-голубые. Его усмешка. Как он наклоняет голову каждый раз, когда заинтересован или раздражен. Как сжимает челюсти, становясь ее прекраснее, когда чувствует что-то очень сильное. Хрипота его голоса.
Как меняется его взгляд, когда он смотрит на меня.
- Да,- честное.
Тяжелое. Смешанное с осознанием. И пустота. У Джексона в глазах была пустота. А я, как бы мне стыдно не было, обрела что-то. Важное. Ценное.
Что - то, что рушится на части, ломая кости.
Мое горло открывается в немом крике, я сжимаю рот, чтобы никто не слышал. Губы дрожат. Я дрожу. Мне холодно. Он стискивал ее предплечья. В глазах все плывет. Чего ты хотела? Чего ты ожидала?
Я хотела Люциуса Гольсдки. Хотела больше всего на свете. Потому что он был моей красной лентой. Тем, за что я могла держаться, когда мне был трудно. Почти неделю. А почему так больно?
Будто мы были вместе всю жизнь.
Удар ладони по кафелю. Боли нет. Жар в ладони. Еще один. Глотаю слезы. Еще. Еще и еще. Пока не уйдет дыра в груди.
Черная. Мое дно. Дно, о которое я ударилась головой. На которое меня погрузили слишком резко.
- Пожалуйста,- дрожа, я падаю.
Падаюпадаюпадаю.
- Пожалуйста.
Просьба не к кому.
Шепот в пустоту.
Ладонь сжимает майку возле сердца, пытаясь вырвать его. Оно так кровоточило. Так больно...
Задыхаюсь.
- Уберите это,- воздух.- Пожалуйста. Убери его из меня.
Мольба.
***
Мозг судорожно анализирует. Потому что работает один. Впервые. Мозг + сердце? От второго ничего не осталось.
Людей стало меньше, отстранено замечаю я. Киры возле бассейна нет. Ладно. Возвращаюсь обратно в дом, из которого вышла минуту назад. Глубоко дышу. Не знаю, сколько я провела времени в ванной. Но я заставила себя как можно быстрее вытереть слезы, на скорую руку умыться, потому что мне нужно было уходить.
Как только перестала сжиматься в комок, будто избитая толпой.
Я могу встретить его.
Кира. Кира. Кира.
На первом этаже ее точно нет.
Иду на второй. Почти бегу. Почему ее нет? Где она?
- Кира?- окрик.
Молчание. Ушла сама? Лучше проверить.
Открываю одну гостевую комнату. Пусто. Вторую. Тоже. Третья. Другая сторона. Первая.
Замираю. Захлопываю. Дышу.
Тело оледенело. Нет.
Открываю снова. Они лежат в кровати.
Голые.
Моя лучшая подруга-девственница и Ален. Одежда вольется на полу.
Я никогда особо не материлась вслух, но тут у меня просто вылетает:
- Блять.
Моргаю, не в силах поверить. Я не знаю, что мне делать. Это просто шок. Такой...
Кира резко вскакивает. Я вздрагиваю, заставляя себя думать. Черт, она правда голая. Зажимая рот рукой. Бежит в ванную.
Не до конца отойдя от оцепенения, я бегу за ней. Скорее инстинкт, чем обдуманное действие.
Она склоняется над унитазом, обхватывая его и сидя ко мне спиной. Я хватаю халат с крючка и накидываю ей на плечи. Звук рвоты. Господигосподигосподи. То, от чего, казалось, ничего не осталось, в ужасе сжимается.
- Кира,- шепчу я, хватая ее волосы и зажимая в кулак, когда рвотный порыв скручивает ее хрупкое, маленькое тело.
Она блюет, цепляюсь за края халата так, что костяшки белеют.
Второй рвотный позыв не заставляет долго ждать.
И, когда, казалось, от ее желудка, ничего не осталось, Кира выпрямляется, всхлипывая и хватая воздух. Закyтывая себя в халат и упираясь взглядом покрасневших глаз в стену. Недолго думая, я хватаю полотенце и мочу его холодной водой. Подлетаю к ней, садясь на колени напротив нее.
Вытираю ее лицо, потекший макияж, остатки рвоты с губ.
Я знаю, что не стоит спрашивать, но ярость переполняет меня.
Моя бедная Кира.
- Он изнасиловал тебя?- шипение.
Ее губы сжимаются, начиная дрожать. Она сама дрожит. Господи, кажется, она стала еще меньше. Она зарывается лицом в ладони, и виVVVVVVу, как ее плечи начинают трястись.
Я подползаю, обнимая ее. Прижимая к себе. Готовая сделать все, чтобы ей стало легче.
- Просто скажи. Просто скажи и я сделаю так, чтобы он сгнил в тюрьме.
Рыдание раздаются с новой силой, но я чувствую, как она отрицательно кивает.
- Нет,- на выдохе.
Всхлип. Кира начинает успокаиваться, обхватывая меня руками. Прижимая меня крепко-крепко. Она мне кажется ребенком. Совсем ребенком. Черт, это я виновата.