— С новым годом… — на этот раз улыбки получились более открытыми, потому что опять сказали в один голос.
И мы опять замолчали. Я не могу сказать почему молчала Мира, мне же просто хотел насмотреться на нее и понять, что она в порядке. Такая родная, но такая далекая.
Я видел грусть и обиду в ее глазах. Даже увидел маленькую слезинку, которую она попыталась незаметно стереть, и меня как кислотой обожгло. Потому что плакала моя девочка из-за меня.
Я так хотел, чтобы она знала, что я на все готов ради нее! Что уже все запущено и назад пути нет. Теперь только вперед к ним, к моим родным. Но единственные слова, которые крутились у меня на языке сейчас, просто не мог проигнорировать. Она должна знать, что я все еще ее!
— Я тебя…, — и все исчезло. Экран потух, показав завершение вызова, а у меня внутренности сковало моментальным льдом, но свою фразу я закончил, — … люблю.
«Я люблю тебя, моя Колючка» — мысленно повторил еще раз, надеясь, что скоро смогу говорить ей эти слова бесконечно!
Глава 50
Я сидел напротив своего отца, в небольшой комнате три на три, через стол, и ничего не чувствовал. Вот вообще, ноль. Только понимание того, что я не хочу быть таким отцом для своего сына, двигало мной последние две недели.
Я не хотел этих очных ставок, но по другому следователи не могли дать гарантий тому, что меня не закроют рядом в камере. Отец постарался на славу, чтобы и меня втянуть в его грязь, вот только он не знал, что на каждый его шаг у меня был собран весь материал.
Сейчас же я видел в его глазах не просто ненависть, а целую смесь из самых разных эмоций, которые пожирали его, а он даже не сопротивлялся. А то пренебрежение с которым он окидывал меня взглядом, говорило даже больше чем, могли сказать слова.
Следователь записывал все показания у себя в протоколе. И этот процесс просто выводил из себя, потому что занимал больше всего времени.
— На что ты надеешься, щенок? — все-таки не выдержав спросил у меня отец, — Что она тебя примет после всего? — и его улыбка в этот момент напомнила шакалий оскал, но я молчал. Для меня тема Миры и Яроши, последние две недели стала еще более болезненной, после той новогодней ночи, она опять пропала. — Так я спешу тебя огорчить: не та порода! Такие суки, как эта Мира и Ира, не умеют прощать! — и он засмеялся, только смех его напоминал больше лай. — Но ты знаешь, я рад. Ты это заслужил! Нечего было идти поперек моей воли. Теперь живи с этим! — он опять начал смеяться, а я больше не хотел находиться в одной комнате с ним.
— Я свободен? — повернулся к следователю.
— Да. Вот только тут распишитесь и можете быть свободны.
Я поставил свою подпись под протоколом и не говоря больше ни слова, вышел из допросной. Меня душила эта атмосфера. Я пытался вдохнуть и не могу. На улицу уже почти выбегал.
Возле машины меня за плечо остановил Матвей, он сегодня вызвался ехать со мной, хоть и находился все это время в машине.
— Макс. — встревоженно позвал меня друг, а я только сейчас смог сделать полноценный вдох. — Макс, ты как?
— Херово, Мот. — прошептал другу, упираясь руками в машину и стараясь выровнять свое дыхание.
Я мог бы бить себя в грудь и кричать всем, что мне все равно, но слова отца резали. Опять резали по-живому. Он знал куда ударить, всегда знал, чтобы сделать максимально больно.
— Твоя мама звонила. — тихо проговорил Мот, опираясь спиной на машину и складывая руки перед собой. — Спрашивала, может ли она приехать. Я сказал, чтобы оставалась на месте. Нечего ей тут делать.
— Правильно сказал. — ответил другу и постарался посмотреть на него, но перед глазами еще все плыло от переизбытка кислорода в крови.
— Макс, послушай. Тебе не нужно слушать то, что говорит тебе отец. Ты же понимаешь, что он это делает специально.
— Мот, я все понимаю, — опять выдохнул, — Но что мне делать? Я уже даже не могу представить как действительно поступит Мира, когда я приеду к ним. Ты же сам помнишь чего мне стоило добиться ее! Я обещал ей, что никогда не обижу ее, а что в итоге?
— Мира — боец, Макс! — пытался убедить меня друг.
— Она девочка! — прорычал, со всей силы сжимая кулаки, — Точнее уже женщина! Хрупкая и красивая! И даже то, что она постоянно отстаивает моего, нашего, сына, не добавляет мне плюсов! Она все сама, понимаешь? Сама!
— Макс…
— Мот, я не могу без нее больше! Не могу! — прорычал, — Я подыхаю без нее, как без воздуха!
— Макс, давай в клуб съездим сегодня? Старый новый год, все-таки! — удивленно уставился на друга. — Тебе нужно выпить и выкинуть всю эту дурь из головы, чтобы взглянуть на все с другой стороны. Я видел Миру все это время, и могу тебе сказать с полной уверенностью, что если ты ее упустишь, я тебе буду морду на ринге разбивать каждый день! — вот вроде и улыбался он мне сейчас, но я ему верил, каждому слову.