Спустившись уже после сна сына вниз, замечаю папу, который о чем-то спорит с мамой. Они меня еще не заметили, но я могу слышать их слова, и меня это напрягает:
— Она наша дочь, а Яроша наш внук! — возмущается мама.
— И что? Дать ей запереть себя за семью замками, Ира? — наступает папа на маму.
— Ты не можешь так поступить с нашей девочкой, Гена!
— Успокойся! — папа уже рычит, но голос старается не повышать, — Я ничего не делаю.
— Я же тебя знаю, как облупленного. — возмущается мама еще громче.
— Не повышай голос, женщина. — папа вроде и сбавляет обороты, но сталь в его голосе даже меня пробирает.
— Гена! — кто бы сомневался, что мама уступит.
— Ира, зайка моя. — вот и папина тяжелая артиллерия пошла в ход, но меня напрягает то, что я понимаю о ком идет речь, — Она не сможет без него, как и он не сможет. Поверь мне, солнышко мое. — вижу как папа загоняет маму в угол, и даже могу представить, что сейчас он начинает ее целовать, от чего мои щеки краснеют.
— Гена, ей же больно. Опять больно. — мама уже чуть ли не плача.
— Ты мне каждый раз, когда ехала в роддом тоже говорила, что это очень больно, но после этой боли приходит такое счастье, которое невозможно сравнить ни с чем!
— Ты сравниваешь хрен с пальцем. — мама опять закипает, но я слышу по ее голосу, что она уже сдалась.
— Нет, только говорю правду.
— Кхм-кхм. — решаю обозначить себя рядом и показать свой гнев, хотя бы глазами, потому что не смогу повысить голос на родителей.
— А вот и наша красавица. — папа улыбается так, будто смешинок наглотался.
— Папуля, а чему ты так рад? — стараюсь не шипеть, но получается откровенно плохо.
— А почему мне грустить? — папа включает не ту роль которая мне нужна сейчас, но подходит близко, сгребает меня в объятия, а я готова взорваться от злости. — Есть все-таки справедливость в мира, да девочки мои? — вот вроде и спрашивает, а вроде и утверждает.
— Папуля! — рычу уже.
Но как только поворачиваю голову к нему и замечаю такое неприкрытое счастье в глазах отца, понимаю, что проиграю! По всем фронтам проиграю!
— Предатель! — выговариваю папе и разворачиваюсь на выход, беря Ярошу и иду одеваться на улицу. Не могу тут оставаться сейчас.
— И я тебя люблю моя девочка. — радость в голосе папы заставляет злиться еще сильнее, но уже когда закрываю дверь за нами с сыном, понимаю что улыбаюсь как ненормальная.
— Вот, блин, попали мы с тобой сынок, так попали!
Глава 56
Макс…
— Максим Русланович, я вас поздравляю с закрытием дела. — я стоял на ступеньках суда вместе с моим адвокатом и вдыхал полной грудью воздух.
— И вам спасибо, что сработали оперативно. — пожал руку в ответ, и в этом рукопожатии было намного больше, чем просто благодарность.
Уже доходя до машины я услышала крик и визг Насти, но самое удивительное, что меня он уже даже не раздражал, так звук на периферии: — Я тебя ненавижу, Максим! — орала она на всю улицу, а камеры ее сейчас активно снимали, — Ненавижу! Ты пожалеешь, что так поступил со мной и моим отцом! Пожалеешь!
Я ничего не ответил, а только улыбнулся ей. Что я могу сказать моей, уже БЫВШЕЙ, жене, если она залетела от моего отца. Моего отца! И самое печально, ей сказали в больнице, что если сделает аборт сейчас, детей у нее не будет никогда. Насмешка судьбы, не иначе.
Выехав со стоянки я стянул с себя галстук. Эта удавка уже достала. Но улыбка все таки была блаженной какой-то.
Я конечно отгреб за свою выходку на ринге. И от Матвея, и от Дена. Они меня по очереди отходили тогда, когда я вернулся от Миры. Но все равно был счастлив, как никогда. После я с ними бухал пол ночи и рассказал все, что мне сказал Геннадий Викторович. Матвей только ухмылялся, будто знал, что так и должно быть, а вот Ден был в шоке!
Поэтому сейчас я еду самым счастливым человек, на квартиру, нужно переодеться, а дальше разберемся. Оказывается, когда за плечами нет груза многомиллионной компании, намного легче дышится. Только теперь нужно привыкнуть тратить по доходам, но думаю в этом мне помогут.
На землю меня спустил звонок телефона.
— Да мам.
— Привет, Максим. Как у тебя дела? — последние недели мама стала разговаривать намного лучше, что только подтвердило мои наблюдения, когда я ее три месяца назад, отправлял на юг нашей страны. — Про суд можешь не говорить, я уже и сама все посмотрела. Как ты, сынок?
— Спасибо мам, все хорошо. — ответил улыбаясь, потому что правда, все налаживалось. — Сейчас на квартиру, а после к Матвею. Теперь я на него работаю.