— А дочь моя согласна? — спрашивает папа, поворачиваясь ко мне и поднимая одну бровь вверх. На его губах играет непонятная мне улыбка.
— Я могу дойти сама. — отвечаю тихо, на что эти два мужчины реагируют по-разному. Папа начинает улыбаться шире, а Макс — злится.
Я же никогда не лезла за словом в карман. Что сейчас со мной происходит? Почему я не могу вести себя как и прежде? Еще месяц назад я отшивала этого наглеца на раз-два. А что сейчас произошло.
Смотрю по очереди на каждого из стоящих передо мной и пытаюсь взять себя в руки. Чувствую — начинает кружиться голова, и сразу замечаю резкий шаг папы и Макса ко мне.
— Донечка — тебе плохо? — папа подхватил меня под руку и прижал к себе, повел на лавочку у подъезда. — Ты чего так разнервничалась? — дотрагивается губами ко лбу.
— Мира вот, держи. — протягивает мне Макс бутылку с водой, как только папа усадил меня на лавочку. — Дыши Колючка. Слышишь? — а меня аж передернуло от его прозвища.
Глянула на папу и увидела, что он понял, кто сидит перед нами. Папа посмотрел на меня и повернув голову к Максу, сказал:
— Максим, можешь оставить нас на пару минут. — и вернув внимание мне, добавил, — Я сейчас с дочкой переговорю и вы поедите на учебу. Опаздывать нехорошо.
Макс кивнул и пошел в сторону машины.
— Папа, пожалуйста, только не говори ничего маме. — начинаю я. — Она же меня потом просто сведет с ума, расспрашивая и рассказывая о безопасности разного рода связей.
— Ты чего так занервничала, ответь мне? — сказал папа совсем не то что я ждала.
— Я… — и не смогла ответить. Что я ему скажу? Правду? Не смогу. А врать не могу.
— Ты же понимаешь, что мне не двадцать лет. — я киваю на папины слова. — И то как он на тебя смотрит, а ты реагируешь. С этого можно сделать определенные выводы.
— Не надо делать выводов. — Сразу начала я останавливать папу. — Он…
— Тот, на которого ты смотрела в первый день учебы. — и вот опять эта улыбка. Сказать что я удивлена — это ничего не сказать. — Ты знаешь, судить человека по первому впечатлению, очень опасно и чревато тем, что и тебя так же начнут судить. Но ты должна понять для себя, что между вами. И, ради Бога, не спеши никуда. Во всех смыслах, дочь. — а мне так неудобно становиться. Такие разговоры мы вели только с мамой, с папой же было все немного проще. — Ты у нас всегда была рассудительной, всегда все взвешивала. Не спеши сейчас рубить, но взвешивать не забывай. Хорошо?
— Папочка. — я кинулась ему на шею и крепко прижала к себе. Папа сразу же ответил. — Спасибо тебе.
— Донечка, пожалуйста. — папа гладил меня по волосам и говорил на ухо совсем тихо. — Оставайся такой же рассудительной до самого конца. И помни, мы с мамой всегда тебя поддержим.
Я поцеловала папу в щеку и встала с лавочки. Макс стоял со стороны водителя и опирался о машину. Вот только его взгляд был непонятен мне сейчас. Я пошла в сторону машины и как только подошла к двери, Макс ее сразу открыл мне. Папа подошел следом и протянул Максу руку для прощания, добавил:
— Я не буду превращаться в тех отцов, которые первого встречного записывают в женихи своим дочерям, и обещают отстрелить им все их достоинство, — сейчас мой папа был строг и говорил четко, руку так и не отпускал. — Но прошу быть внимательным и обходительным. А если это все для понта… то лучше тебе, парень, отступить сейчас! — вот теперь он отпустил руку Макса.
— Я вас понял. И это не для понта. — ответил ему Макс и закрыл дверь машины. Обошел ее и начал усаживаться в машину. — Поехали?
Я только и могла, что просто кивнуть. Помахала рукой папе в окно и мы выехали со двора.
Ехали молча. Я не могла слова сказать сейчас. И Макс не спешил начинать разговор. Уже подъезжая к универу, он повернул голову в мою сторону и сказал:
— Твой отец — классный мужик. — улыбается еще при этом. А мне хочется провалиться.
— Мой папа самый лучший. — сказала и покраснела. — А как ты понял, что он мой отец?
— Я видел фотографии у тебя в телефоне. — и подмигнул мне, напоминая тот случай когда он стырил мой телефон.
— Ты знаешь, я ему поверил. — я сначала даже не поняла, что он имел в виду и по этому вопросительно подняла бровь и немного наклонила голову на бок. — Ну то, что может мне и не отстрелит достоинство, но то что мне будет хреново, я не сомневаюсь. — я даже покраснела от смущения.