– А я стану его крёстной матерью, – глаза Линды светились такой синевой и ясностью, такой любовью и уверенностью, что на мгновение показалось, будто над её белокурыми волосами зажёгся ореол. – Я так хочу этого, – добавила она уже шёпотом.
– Ну, вот и прекрасно, – голос мой дрогнул от избытка чувств. – А теперь, когда мы выяснили главное, давайте приступим к обеду.
За столом царила тишина. Задумчивость висела в воздухе, как дым, и в этот момент я почувствовала, что вновь приближаются судьбоносные события. Не знаю, обрадовалась я этому или огорчилась. По крайней мере, осознала: прошлое ушло окончательно и начинается новый этап совершенно другой жизни, в которой не будет место тоске и унынию.
После обеда мы разбрелись по комнатам, и я решила, что настала пора поговорить по душам. Но первой, с кем мне пришлось беседовать, оказалась Линда. Она бесшумно материализовалась на пороге комнаты и, подмигнув, предложила:
– Давай посплетничаем?
Я улыбнулась:
– Давай.
Линда по-хозяйски расположилась в кресле, поджала ноги и доверительно сообщила:
– Знаешь, Марина, я всё-таки дождалась этого момента. Год назад ты уехала от нас – и всё пошло кувырком.
– Ты хотела сказать, что всё было кувырком при мне. Я уже немного привыкла к тому, что вокруг меня происходят какие-то события. Я чуть не сломалась от этого. Вам, наверное, просто повезло, что я уехала.
Линда посмотрела на меня с укором:
– Нет, родная. Всё совершенно не так. Бедные мои двоюродные братья. Стив весь извёлся, Майлза замучила Сюзанна. Больше всех, безусловно, повезло Майклу. Хотя вид у него далеко не цветущий.
– Что гнетёт тебя, Линда?
Девушка не стала лукавить и отделываться общими фразами.
– Я не знаю себя, Марина, – глаза Линды переполнились печалью. – Во мне открылось то, к чему я не была готова.
Я подавила нервный смешок.
– А ты думаешь, кто-то готов к тому, что может совершать необыкновенные вещи? Хотя, наверное, я не права: меня учили этому с детства, и то я иногда терялась от избытка внутренних сил.
– Всё не так просто, – Линда покачала головой. Я привыкла, что одно у меня получалось хорошо, другое – так себе, а к третьему я не была способна совершенно.
– Языки?
Линда удручённо кивнула.
– Ты не можешь себе представить, сколько информации упало на мою головушку. А тут ещё и чужие мысли. Конечно, твои наставления по телефону очень помогли, но меня беспокоит нечто другое.
Голубые глаза превратились в два тёмных озера страха. Взгляд девочки ушёл далеко-далеко, растворяясь где-то там, поверх моей головы.
– Меня мучают сложные сны. Я вижу нечто, чему не могу найти объяснения. Я как бы не сплю, а живу в другой жизни. Просыпаюсь с криком, беспомощная и дрожащая. Я была бы рада, если бы это были просто кошмары, но я знаю, что это не так.
Я почувствовала холодок внутри.
– Что ты видишь, Линда? И почему тебя пугают эти сны?
Девушка помолчала, словно собираясь с духом.
– Я не знаю, точно. Всё только на уровне моих ощущений и эмоций. Это словно другая планета. Или картины прошлой жизни. А пугает меня увиденное, потому что я чувствую в том, что вижу, ненависть. Она настолько сильна, что парализует меня.
– Почему ты раньше ничего не рассказывала?
Линда пожала плечами:
– Вначале не сочла важным, воспринимала эти сны, как последствия драмы, случившейся с нами. Сновидения пришли не сразу – много позже. Я не могла говорить о страхах беременной женщине, которая перенесла свои горести: потерю отца, сгоревший дом… ну, и так далее.
Я подозрительно посмотрела на Линду, её щёки вспыхнули жарким румянцем.
– Ты знала о Нике? Знала, что Эд – не ребёнок Стива?
Линда смущённо кивнула:
– Да. Только не была уверена. И потом, этот человек…
Я протестующе подняла руки вверх.
– Погоди, погоди! Ты запутаешь меня окончательно. Я же видела, чувствовала твою растерянность при виде Эдварда.