Туго натянутая струна лопнула однажды. И тогда родилась ненависть, более сильная, чем любовь.
Возможно, будь Цита мягче, избежала бы своей судьбы. Вероятно, будь она не такой принципиальной и несгибаемой, мир не погрузился бы в хаос и бесчестие. Меньше эгоизма, больше любви – и никогда Заонг не вспоминал бы имена Зема и Циты рядом со словом война.
Он не смог обуздать себя. У него не получилось сделать шаг назад. Он позволил ненависти сплести траурный узор в сердце и убил жену.
Была ли это обида? А может, им завладела зависть? Кто знает? Зем выжег ей сердце и завладел кольцами.
И с той поры наш мир не знает покоя.
Это не совсем кровавая бойня, не совсем жестокие распри. Скорее – противоборство. У кого больше силы и прав. В ком сильнее голос крови и способностей.
За несколько тысячелетий было несколько попыток примириться. И все они со временем рассыпались в прах. Шатонг – кровавая вражда двух кланов – продолжается и по сей день.
Это похоже на борьбу добра и зла. И я бы солгал, если бы сказал, что знаю, где плюс, а где минус. Война давно изжила себя, но тянется и тянется, и никто не видит выход из тысячелетней ловушки.
Столетиями мы бродим по краю. То отступаем, то приближаемся к грани, за которой так легко потерять себя. Забыть о справедливости. Погрузиться в ненависть.
Мы балансируем – и если упадём, то не выживем, исчезнем навсегда…
3.
Линда
Я остановилась, замерла, задумалась над тем, что узнала.
Такой меня и застала Марина, когда вернулась.
Я смотрела на свои пальцы, что лежали спокойно на прочитанных страницах. Их больше, гораздо больше, но разве можно сразу осилить всё и понять?
– Я хотела бы дочитать дневник позже. А сейчас.просто не будем ломать голову, почему именно это является в моих снах, – я смотрела ей в глаза прямо и честно. – Нужно довериться судьбе. Мне легче. Я кое-что узнала и нашла некоторые ответы. А остальное покажет время. Я поживу у вас дней десять?
Не знаю, почему мне захотелось остаться в этом доме. Чувствовала: здесь спокойно, а мне надо избавиться от внутреннего хаоса. И лучше здесь, с родными и близкими, чем в одиночку.
Марина тепло улыбнулась:
– Оставайся хоть на всю оставшуюся жизнь.
– О, нет, – покачала я головой. – С вами хорошо, но там у меня всё моё – подруги, колледж, всякие мелочи и заботы. Поэтому я побуду немного и вернусь домой.
От лица Марины идёт свет и спокойствие.
– Нам будет не хватать тебя, когда ты уедешь. Эд уже привязался. К тебе и Бианке.
– Би… – мечтательно протянула я. – Она как последний привет от дедушки Энтони. Я не разлучаюсь с нею.
Внезапно в голову пришла отличная идея. Я оживилась.
– Как думаешь, может, Бианке пора найти жениха? Устроить свадьбу? Ей, наверное, не хватает малыша, поэтому так тянет к Эдварду.
Марина смеётся, запрокинув голову. Ею так легко восхищаться!
А меня уже захватили новые мысли и перспективы. Я моментально забыла о недавних переживаниях. Да и зачем тревожиться, когда жизнь многокрасочна и прекрасна?
Оптимизм снова победил, потому что я знала: всё будет хорошо. Неурядицы со временем уйдут, растворятся или утрясутся, станут малозначительными или откроют новые горизонты, что помогут преодолеть любые трудности!
Часть 1. Глава 4
1.
Марина
Часто, гуляя с Эдвардом, я невольно осматривала наш дом. Толстая довольная кубышка, внутри которой – много всякой всячины, отчего дом хитро щурил глаза-окна и – будь они у него – закладывал бы пухлые руки в боки.
Здесь никогда не бывало тихо, даже ночью. Дом очень долго жил одиноким зубром, и вдруг, в одночасье, превратился в яркого праздничного пони.
Всё обрело живость и смысл. Этажи заселили голоса, без конца слышались хлопанье дверей, визг младенца, смех и крики. Думаю, Антоний Евграфович был бы счастлив, узнав, как преобразилось его жилище.
Завтраки, обеды и ужины готовились нерегулярно, питались мы безобразно, но за столом нам было весело. Немного помучившись, я решила, что должна – нет, обязана! – найти женщину, которая поможет облегчить мой кошелёк, попутно справляясь с тем дурдомом, на который мы все её обречём.