– Почему ты не хочешь рассказать всё? – вообще его не узнаю. Нетерпение? Я готов придушить Майлза за то, что он подталкивает девчонку. Она не готова говорить, как он не понимает?
– Для этого есть причины. И это не совсем моя тайна. Я даже не знаю, смогу ли однажды выложить всё. Не торопи меня, пожалуйста.
– Я не хочу быть там. Я не могу постоянно быть здесь. – Майлз впечатывает слова вместе с кулаком в стену. – Замкнутый круг.
– То же самое и у меня, – тихо шепчет девушка и осторожно гладит его сжатый кулак.
Майлз замирает. Пристально смотрит ей в глаза. Затем тянется вперёд и останавливается в сантиметре от лица Ассоль. Я чувствую, как трещит от напряжения воздух. Он спрашивает молча, одними глазами. И столько мольбы в его взгляде, что хочется отвернуться, затаить дыхание.
Она сама преодолевает расстояние и мягко касается его губ своими. Срывает стон. И вот уже его губы осторожно пробуют её на вкус. Майлз не трогает её руками. Не прикасается телом. И я понимаю: боится спугнуть и всё же отчаянно желает взаимности.
Он невероятно нежен, мой брат. И сдержан. Тонкие руки Ассоль белеют во тьме, прижимая его голову и ероша тёмные, отросшие на затылке волосы. А Майлз всё также держит руки на стене, словно оберегая её с двух сторон, и всё также не приближая к девушке своё тело.
Я тихо ухожу. В груди – кол. В голове – сумбур. Я не представляю, что с ним будет, если однажды она исчезнет или с ней что-то случится. Тугой узел, который не распутать никакой логикой, никаким холодным расчётом.
Ушло лето, отшумел ветреный сентябрь. Октябрь пришёл тихий и тёплый, как никогда. Дождливым вечером раздался звонок в дверь, и все напряглись. Ассоль подавилась смехом и побледнела как моль. Марина успокаивающе погладила её по плечу. В уголках её губ таилась улыбка: уж она точно знала, что за дверью не тот, кто ищет беглянку.
– Уж не знаю, каким ветром нас всех сюда сносит, – пробормотала она. – Не иначе, как магнит или опознавательный знак на двери стоит.
– Ага, как в «Хоббите», – хохотнул Майкл, и Мария наградила его улыбкой.
– Иди, мой хороший, открывай дверь.
Майкл послушался беспрекословно. На пороге стояла странная фигурка: миниатюрная девица в ладненьких джинсах с причёской взбесившегося ежа и невероятно синими глазами. На фоне шкафоподобного Майкла девушка смотрелась забавно.
– Лика, – полувыдохнул, полупростонал брат и посторонился.
Девица бодренько вошла в дом, громко хлюпая грязными кроссовками. Она мотнула головой, как собака, отчего во все стороны полетели брызги.
Лика прибыла к нам мокрая до нитки, без зонта, с одной лишь сумкой через плечо.
– Батюшки! – громыхнула Коляновна. – В такой-то дождь! Немедленно в ванную, горячую воду. А здоровкаться потом будете.
Домоправительница схватила Лику за руку и поволокла за собой. Девушка не сопротивлялась, только по округлившимся глазам мы видели, как она удивлена.
– Это Анжелика, – пояснила Марина для всех. – Моя подруга. Несколько месяцев назад я выясняла причины странной смерти её жениха, которого нанял как частного детектива Майкл. С той поры мы и дружим.
Не знаю, как другие, а я заметил странную напряжённость Майкла и понял, что девушка ему не безразлична.
– Какого чёрта она припёрлась? – тихо пробормотал брат, но его услышали все.
Марина только пожала плечами:
– Откуда мне знать, почему все, кто дорог мне, сползаются в этот дом со всех сторон. Необъяснимо. Не иначе как всемирный потом начнётся вскорости.
– Не воображай себя праведным Ноем, – буркнул Майкл и помрачнел ещё больше.
Я видел: только усилием воли он заставляет себя сидеть на месте. Если бы не его выдержка, братец бы метался и кружил по комнате, как секундная стрелка в часах. Черты лица окаменели, подбородок выпятился вперёд. Он прислушивался к звукам сверху.